Чужие мои дети, 14 часть

14 ЧАСТЬ

Не успеваю принять душ после поездки на дачу и разобрать сумки, как Пашка – тут как тут! В глазах – весёлые чертенята; за спиной явно что-то прячет.
- Как поживает наша мамочка? Как ведёт себя сын?
- С чего ты взял, что сын?
- Предчувствие… А это - тебе!
Пашка достаёт из-за спины букет скромных белых цветов. Эти неприхотливые цветы расцветают в лесу одними из первых (после ландышей и медуницы) на солнечных лужайках, косогорах и даже в овражках.
- Ой, какая красота… Пашка, где взял?
- У бабульки на рынке купил. Нравится?
- Ещё бы! – Я опускаю лицо в белую кипень; в ноздри ударяет дурманящий запах леса; травы, впитавшей солнце… Чудесный, давно забытый мною аромат!
Я приподнимаюсь на цыпочки и оставляю на Пашкином подбородке лёгкий поцелуй.

- Мадам! – Торжественно говорит супруг. - Я приглашаю вас в ресторан.
Мой Пашка, хотя и родился, и вырос в селе, но иногда складывается такое впечатление, что с его родословной – не всё так просто. Павел не глуп, проницателен, а иногда даже галантен. А может быть дело в том, что Пашка – большой любитель книг? Его родители как-то обмолвились, что прятали книги от сына, особенно когда это было в ущерб учёбе…
- Паш, ты что? Какой ресторан?
- Ну, я немного погорячился… не ресторан – скорее приличное кафе.
- А повод?
- Юлька, разве у нас нет повода? – Пашка положил руку на мой живот. – Так что давай одевайся!
…
Пока принимала душ, подумалось: а ведь я действительно ни разу в жизни не была в ресторане… В нашем родном селе всего-то - единственная столовая и небольшое кафе. Кормят там, конечно, вкусно, но без особых изысков: пирожки, мороженое, чай, первые и вторые блюда… От этих воспоминаний засосало «под ложечкой» - мне вдруг страшно захотелось любимых деревенских пирожков с капустой...

Кафе «Грузинская кухня» оказалось от нашего дома на расстоянии «вытянутой руки», буквально в двух остановках.
- Паш, как ты думаешь, там есть пирожки с капустой?
- Юль, ты что, какие пирожки? Это же грузинская кухня, а не сельская столовая.
Пашка надо мной посмеялся…

- Прошу вас, присаживайтесь, - сказал молодой официант с лёгким кавказским акцентом и сделал широкий жест рукой… Белая, в тонкую полоску, рубашка, бабочка, серый жилет, чёрные, со стрелками, брюки…
Я огляделась по сторонам; в кафе царил полумрак… стены, оббитые натуральным деревом, тяжёлые бархатные портьеры, добротная мебель и паркет на полу... Солидное заведение!
Официант включил электрический канделябр за нашим столиком, принёс меню.
Кафе оказалось практически пустым: четверо мужчин кавказской внешности за столиком напротив; парень с девушкой; солидный господин с бородкой, в очках…
И тут я вдруг почувствовала, как покрываюсь неприятным ознобом с ног до головы – над нашим столиком нависла огромная оскаленная голова кабана!
Маленькие злые глазки, два жёлтых передних клыка загнуты вверх, из пасти вывалился чёрный язык… Я обвела помещение пристальным взглядом: возле барной стойки, ощерив пасть, застыл волк; хищная птица (ястреб?) вцепилась когтями в толстую сучковатую ветку; рысь замерла в прыжке, готовая атаковать…
- Паш, уйдём отсюда.
- Юль, ты чего? Тебе плохо?
- Здесь пахнет смертью…

К нам, с записной книжечкой в руках, уже спешил официант:
- Что будем заказывать, молодые люди?
Пашка слегка побледнел – он только сейчас понял, какую совершил ошибку.
- Извините, моей жене нужно срочно на свежий воздух. Мигрень…
- Понимаю! – Официант широко улыбнулся. – Мигрень – штука неприятная.
Мы вышли на улицу…

У меня кружилась голова и слегка подташнивало.
- Юлька, прости. Не думал, что ты такая впечатлительная! Вот я идиот…
- Ничего, сейчас всё пройдёт. – Я сделала глубокий вдох и выдох.
Весенние сиреневые сумерки стремительно опускались на город, машин стало меньше и дышалось гораздо легче; воздух не обжигал лёгкие своим ядом.
- Паш, тут недалеко есть кулинария…
- … а в кулинарии есть пирожки с капустой!
- Ну да!
- Пошли?
- Пошли! – Пашка взял меня за руку, и, словно маленького непослушного ребёнка, потащил за собой…

- Это какой по счёту пирожок?
- Шештой, - отвечала я с набитым ртом.
- Тебе плохо не станет?
- Нет, мне очень даже хорошо!
Пашка в ответ только покачал головой: у беременных – свои чудачества.
…
Я до сих пор вспоминаю это кафе с содроганием.
Для чего, с какой целью человек украшает себя и свои помещения чучелами животных? Что это – атавизм? Отголосок того времени, когда homo sapiens носил шкуры животных и украшал ими жилище? Но ведь на дворе – двадцать первый век!
Воротники из лисицы, шубы из шиншиллы, шапки из норки… В наших лесах истребили практически всех животных – лосей, волков, бобров. И лишь в кафе, в гостинице, в доме нового русского или богатого нувориша можно теперь встретить этих животных. Вернее, их чучела.
Мои родители хорошо помнят то время, когда в наших лесах можно было повстречать косулю, длинноухого зайчишку, рыжую лисицу… Когда-то охота на животных была обусловлена потребностью человека в еде, теперь охота превратилась в жестокую забаву – убийство… Сейчас человек убивает не ради того, чтобы насытиться, а ради того, чтобы реализовать свою агрессию.
Человек – самое жестокое существо на земле.
…
Утро сегодня выдалось прохладным и пасмурным. На всякий случай, беру с собой зонт; собираюсь с мыслями. Предстоит ответственный для меня день - нужно поставить решительную точку в своей деятельности, подписав заявление об уходе.
Разговор с детьми я снова и снова откладываю в долгий ящик: как им сказать, какие подобрать слова и аргументы?

Дверь в кабинет директрисы слегка приоткрыта; до моих ушей доносится взволнованный голос Светланы Ибрагимовны, сердитый и напряжённый.
Кажется, она говорит с кем-то по телефону.
- Да, я понимаю, что всем сейчас трудно, но что прикажете делать мне? Где изыскивать возможности?.. Разве проблемы детского дома – это только мои личные проблемы?.. Это дети, понимаете, дети?!. Мне позарез нужны эти средства!.. Что ж, в таком случае мы с вами будем разговаривать в другом месте и другим тоном!
В кабинете слышится неясный шум, потом что-то с гулким ударом падает на пол… Может быть, не сейчас? Попаду под горячую руку… Нет, нужно решиться, а то Пашка расстроится.
Осторожно стучу в дверь:
- Можно?
- Входите.
У директрисы в одной руке – стакан с водой, в другой – пузырёк с жидкостью. Светлана Ибрагимовна отсчитывает капли:
- Три… четыре… пять.
Острый запах корвалола плывёт по кабинету.
Светлана Ибрагимовна выглядит бледной и сильно расстроенной.

- Юлия Ивановна, приоткройте, пожалуйста, окно, если вас не затруднит.
Свежий прохладный воздух врывается в кабинет и несколько отрезвляет.
- Светлана Ибрагимовна, ознакомьтесь, пожалуйста. – Я кладу листок с заявлением перед нею на стол.
Золотая змейка выныривает из рукава светло-розового трикотажного платья, косится в мою сторону зелёным глазом…
Директриса поднимает на меня удивлённый печальный взгляд:
- Вы хорошо подумали, Юлия Ивановна?
- Да, мы с мужем приняли важное решение – вернуться на родину, в село.
- Мне очень жаль. – Директриса едва слышно вздыхает. – Что ж, придётся искать на ваше место человека… Дети уже в курсе?
- Нет, пока не говорила.
- Жаль! Им вновь придётся привыкать к новому педагогу. Очередь на эту должность почему-то не выстраивается – слишком трудно здесь работать. Даже приличная зарплата не стимулирует… Боже, как же я устала!

Светлана Ибрагимовна запускает в густые волосы пальцы, с силой трёт виски, но тут же вновь берёт себя в руки – ставит размашистую подпись на моём заявлении.
- Вам придётся отработать две недели, так что окончательно мы с вами не прощаемся.
- До свидания.
Я тихо прикрыла за собой дверь, испытав огромное облегчение.
…
В коридоре неожиданно столкнулась с Галиной Геннадьевной.
- Ну, что, Юлька? Всё нормально?
- Да, она подписала.
- Кстати, я тоже сегодня хотела заявление подать, но подумала, что как-то не совсем вовремя.
- Всё-таки увольняетесь?
- А куда деваться? Вич-инфицированных детей скоро привезут - информация из достоверного источника… Ты знаешь, Юлька, правильно делаешь, что увольняешься.
- Почему?
- Потому что в твоём положении...
Галина Геннадьевна делает многозначительное лицо.
Я покраснела:
- Откуда вы знаете?
- Глаз намётан - у самой трое детишек растёт…
- Галина Геннадьевна, я хотела сама рассказать, только чуть позже.
- Да ладно, Юль, я всё понимаю! Мы, бабы, народ суеверный, особенно – когда в положении.
Я согласно кивнула.
- Видишь, Боженька тебя услышал, теперь и к Святому Луке ехать не придётся… Поздравляю, дорогая!
И, прижав палец к губам, прошептала «тс-сс, только – никому»!
…
Учебный год закончился, и дети маялись, не зная, чем себя занять.
- Скорее бы в летний лагерь!.. Юливанна, а вы поедете с нами? – Гуля, судя по выражению лица, надеется на положительный ответ.
- Вы уезжаете летом в лагерь?
- Да! Он находится на берегу Волги, в сосновом бору, и там очень красиво.
Мне не хочется обманывать девочку, и я уклончиво отвечаю:
- Время покажет…

- Юливанна, а вы знаете, что в парке Гагарина открылись аттракционы? – Люда вяло перекатывает в руках теннисный шарик.
- Нет, впервые об этом слышу.
- Вот бы туда съездить! – мечтательно говорит Лена.
- Я на Чёртовом колесе ни разу не катался, только издалека видел, - поддерживает разговор Мишка.
- Там, наверное, сладкую вату продают. Мне мама всегда раньше покупала, - грустно говорит Гуля.
- А я высоты боюсь, - смущаясь, говорит Наденька.
- Ничего страшного в этом Чёртовом колесе нет! – Митька смеётся над Надиной трусостью.
- Если хотите, то могу поговорить с директором - может быть она разрешит посетить парк.
Последние мои слова тонут в детском крике:
- Да!.. Хотим!..
- Пожалуйста!
- Поговорите!
…
Не веря в успех собственной затеи, я всё-таки отправилась в кабинет директора и неожиданно легко получила согласие Светланы Ибрагимовны.
- Неплохая идея, Юлия Ивановна. Тем более, что с администрацией парка я знакома лично… Где-то у меня записан телефон…
Светлана Ибрагимовна тут же позвонила по номеру, предупредила администрацию, пообещав, что нас встретят и дадут возможность посетить нескольких аттракционов на выбор.
- Единственная проблема состоит в том, что вам придётся ехать с детьми одной. К сожалению, у меня нет лишних людей, чтобы дать в сопровождающие. Надеюсь, справитесь?
Я засомневалась:
- Даже не знаю, немного страшновато…
- Думаю, справитесь. Дети вас слушаются… Единственная просьба – не опаздывайте к обеду… Да, и загляните в бухгалтерию, вам выдадут небольшую сумму денег на мелкие расходы – лимонад, сладкая вата…
- Хорошо! Спасибо, Светлана Ибрагимовна.
…
Тёплая и солнечная погода сегодня явно на нашей стороне!
Предвкушение праздника, предвосхищение чуда… Лица детей так и светятся радостью!
Смех… крики… короткие склоки… Это всё - от перевозбуждения!
- Где моя заколка?.. Мишка, это твоих рук дело?
- Отстань, не брал я твою заколку.
- Ты что наденешь? Эту кофту?.. Фу-уу…
- Юливанна, а какая рубашка лучше?
- Кто видел мои туфли?
- Да замолчите вы!
- А какие штаны надеть?

Я отстранённо наблюдаю за суетой и думаю о том, с каким бы удовольствием каждый из этих детей отправился в парк не со мной, а со своими родителями! И чтобы каждый имел возможность стоять рядом с мамой, сгорая от нетерпения, пока папа стоит в очереди в кассу за билетами… А когда, наконец, откроется турникет и строгая тётя пропустит к качелям, оттолкнуться от земли и взлететь вместе с родителями туда, где начинается безоблачное небо и вращается оранжевое солнце.
…
Колесо обозрения устроено не так уж и сложно. По ободу его крепятся кабинки для пассажиров, они удерживаются в своём положении, благодаря силе тяжести. Над каждой такой кабиной, словно зонт, на металлической арматуре, натянут брезент, оберегающий пассажиров от солнечных лучей и дождя. В центре кабины – что-то наподобие штурвала, за который можно держаться руками.
Запускается механизм, и колесо начинает медленно вращаться. Кабинки, плавно покачиваясь в воздухе, медленно плывут вверх, пока не достигнут апогея, верхней точки, затем также плавно опускаются вниз… Из ограждений в кабинках – только цепь, которая не сможет уберечь от падения, и если кому-то вздумается шагнуть вниз с высоты пятидесяти-шестидесяти метров – шансов нет никаких...

Администрация парка любезно предложила посетить бесплатно три аттракциона, на выбор. Мы с детьми посоветовались и выбрали «Колесо обозрения», качели «Ромашка» и аттракцион «Весёлые горки».
- Надя, если ты боишься высоты, то можешь остаться внизу и подождать.
- Нет, я хочу вместе с вами! – Заупрямилась девочка.
- Ну, хорошо.
Мы расселись по кабинкам: со мной сели Надя, Гуля, Лена и Оля; остальные дети заняли соседние кабины (чуть ниже) находясь в поле моего зрения.
- Пожалуйста, будьте осторожны, - увещевала я детей. – Не делайте никаких резких движений, не вставайте, и обязательно держитесь за руль. Если вдруг кому-то станет плохо, махните мне рукой.
- Юливанна, не волнуйтесь, мы не маленькие! – Сказал Митька и сплюнул сквозь зубы.
- Так! Слушаем внимательно: здесь, в парке, не плеваться, не сорить, и вообще – вести себя прилично. Это всем понятно?
- Понятно, - буркнул Митька.

Служащий аттракциона (усталый мужчина с равнодушным лицом) сообщил вялым голосом – «запускаю», и колесо, словно гигантский конвейер, повезло кабины с пассажирами вверх…
На всякий случай я держала Наденьку за руку, но по лицу девочки видела – ей уже совсем не страшно.
Чем выше мы поднимались, тем более прекрасная панорама открывалась взгляду. Дух захватывало от увиденной красоты! С высоты птичьего полёта город открылся нам во всём своём великолепии!
- Ух ты! Как здорово!
- Смотрите-смотрите! А вон храм, куда мы ходили.
- А вон там - наш Детский дом!
- А люди-то, люди – как муравьишки!
- Я с мамой на этом колесе уже каталась! – перекрикивая ветер, с гордостью сообщает Гуля.
Из соседних кабинок, улыбаясь, нам машут Люда и мальчишки…

Чем выше поднималось колесо, тем прохладнее становилось: свежий ветер холодил лица, трепал волосы и одежду…
Когда колесо достигло наивысшей точки, я ощутила вдруг неприятную дрожь в коленях и подступившую к горлу тошноту. Сердце опустилось куда-то вниз, будто я летела на санках с крутой горы… Только бы дети не заметили, что мне стало плохо!
- Спокойно, Юлька, мы уже опускаемся, скоро земля. – Успокаивала я самоё себя.

И тут случилось непредвиденное…
Странный глухой удар откуда-то сверху, резкий толчок – и наша кабина отклонилась от своего привычного вертикального положения градусов на тридцать! Девочки завизжали от страха и повалились на пол.
Промелькнула страшная мысль: «Нам конец!»
Краем глаза заметила, как вытянулись и побледнели лица моих детей, ехавших в соседней кабинке. Нам что-то кричали, но порывы ветра и крики девочек мешали разобрать хотя бы слово.
Сверху раздался треск, как будто небо раскололось пополам. Подняла голову и увидела: по брезенту, цепляясь за арматуру, карабкается человек. Я молниеносно оценила ситуацию: шансов у незнакомца нет никаких - он неумолимо скользил вниз!
Господи, неужели вот так нелепо нам суждено погибнуть? А как же мой сын, Пашка, родители? Как же мои дети?.. Не чужие – мои дети!
Голосила Оля, плакала Надя; мои зубы отстукивали громкую «морзянку».

Колесо вдруг остановилось…
Мы зависли между небом и землёй на расстоянии, равном примерно высоте трёхэтажного дома.
Тот, кто карабкался над нами, в последнее мгновение, перед тем, как соскользнуть вниз, сделал ещё одну попытку спастись – он чудом успел зацепиться руками за металлический бортик нашей кабины.
Я увидела, как побелели от напряжения пальцы мужчины… Он сделал неимоверное усилие, и мы смогли рассмотреть его лицо: бледное, как мел, с выпученными, ничего не видящими глазами.
В этих глазах плескалась ненависть…

- Закрой рот своим ублюдкам! Всех порешу!
Мужчина пытался подтянуться и перекинуть ногу через борт, но сильная качка кабины не позволяла ему сделать это.
- Спаси, Аллах! Помоги, Аллах! – в страхе молилась Гуля.
- Мамочка, мне страшно! – билась в истерике Надя.
Мужчина вновь предпринял попытку перенести тяжесть тела в кабину. Я старалась не думать о том, что будет, если ему это удастся.
- Тише! Девочки, тише!.. Всё хорошо.
- Кишки выпущу!.. У-у-да-а-вл-ю-уу-уу…
Белые пальцы разжались, лицо мужчины вдруг исчезло, а ветер, подхватив последнее «у-уу», понёс его к земле – туда, где уже толпились зеваки, а по стриженым газонам, не разбирая дороги, бежала охрана парка…

Наша кабина, словно маятник, вновь резко отклонилась в сторону, и, наконец, постепенно уменьшая амплитуду раскачивания, вернулась в привычное положение.
Я взглянула вниз: мужчина, распластавшись на асфальтовой дорожке, лежал неподвижно, неловко вывернув ноги, точно кузнечик.
- Он умер? – С испугом спросила Лена.
- Не знаю.
Подбежавшая охрана попыталась поднять мужчину и поставить на ноги, но из этого ничего не вышло. Судя по всему, он сломал обе ноги… Тогда несчастного подняли и куда-то понесли.
…
Пошатываясь, мы с девочками сошли на землю, уселись на зелёный газон.
- Что это было? – Со страхом спросила Люда, опускаясь рядом в траву.
- Мы за вас сильно испугались, - дрожащим голосом произнёс Димка.
- Это просто придурок какой-то! – Ваня нервно ходил-взад вперёд.
- Ваня, сядь, не мельтеши… Думаю, вы догадались, что этот мужчина – наркоман?
- Наркоман? Ужас! – Оля закрыла лицо руками.
- Вы сегодня все видели, на что способен человек под действием наркотических средств…
- Перемкнуло в голове, поэтому мужик с верхней кабины сиганул. – Подвёл итог Сашка.
- Никогда!- слышите?! – никогда не пробуйте никакую дрянь! Кто бы не предлагал, что бы вам не сулил… Наркотики – это смерть, вы видели сами.
- Юливанна, ну мы же не дураки! – Натянуто улыбнулся Мишка.
- Вот и хорошо, что не дураки.
- Теперь мы едем домой? – Гуля нервно покусывала нижнюю губу.
Мне очень не хотелось, чтобы этот случай испортил детям настроение:
- Ну, уж нет!.. Мы остаёмся. Сейчас перекусим, а потом пойдём на те аттракционы, которые остались… Согласны?
- Согласны!
- Пошли за сладкой ватой.
- Юливанна, а там ещё мороженое продают!
- И на мороженое денег хватит…
…
В который раз я убедилась, как легко умеют дети переключаться, как быстро забывают плохое! Детская психика подвижна, как ртуть. К сожалению, взрослые с годами теряют эту способность, долго и мучительно переживают неудачи, зацикливаются на проблемах… Конечно, и у детей не всё проходит бесследно – тяжёлые психологические травмы остаются на всю жизнь.
Все проблемы – родом из детства?..

- Предлагаю никому об этом случае не рассказывать. – Я обвела детей умоляющим взлядом. – Поверьте, я тоже очень испугалась, но думаю, лучше об этом случае никому не знать.
- Мы согласны.
- Так будет спокойнее!
- Не будем огорчать Светлану Ибрагимовну…

- Ну, как отдохнули? Без происшествий? – Светлана Ибрагимовна поинтересовалась об этом как бы между прочим.
- Да, всё хорошо. – Я не знала, куда девать глаза от страха и стыда.
А что, если бы всё закончилось не так, а иначе?.. А что, если бы… Меня снова пробил холодный пот.
Как всё-таки уязвим человек!
«Да, человек смертен, но это было бы полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!» – Говорил когда-то Воланд из «Мастера и Маргариты» Булгакова.
И Булгаков и Воланд, безусловно, знали, о чём говорят…
История, случившаяся в парке, не прошла бесследно: я поняла, что впредь нужно быть осторожнее по той простой причине, что теперь я отвечаю не только за своё здоровье и здоровье детдомовских детей, но также за новую, зародившуюся во мне жизнь - жизнь моего ребёнка.
…
- Голубушка, все анализы – в полном порядке. – Женский доктор Олег Иванович блеснул стёклами очков. – Рекомендую свежие соки, постное мясо… Очень советую мёд и инжир, если, конечно, на эти продукты нет аллергии… Ну, и безусловно, прогулки на свежем воздухе, положительные эмоции…
Эх, знал бы доктор о том, какой стресс я пережила на днях! Пашке, естественно, ничего не сказала – не стала огорчать. Представляю, какая была бы у мужа реакция!
- Спасибо, доктор.
- На здоровье, голубушка, на здоровье…
Олег Иванович относился к беременным женщинам точно так же, как заботливый отец к любимой, но вздорной дочке – «одевайся теплее; ешь витамины; веди себя хорошо!»
Невысокого роста, с пухлыми розовыми щёчками, пышным телом на коротких ногах, он был похож на кого угодно (хлебопёка, повара, закройщика женской одежды) но только не на врача! Несмотря на это, рядом с ним было тепло, уютно и спокойно. Он умел успокоить, приободрить, поддержать… Он чувствовал и знал женщину также хорошо, как будто и сам наполовину был женщиной… Впрочем, в каждой особи мужского пола присутствует женское «инь», в каждой женской – мужское начало «янь»; в чёрном присутствует белое, а в белом – чёрное… То, что слева – то же и справа… что вверху – то и внизу. Всё взаимосвязано, и законы Вселенной - для всех едины.
…
Не доехав до дома две остановки, я вышла из автобуса, чтобы немного пройтись пешком – доктор рекомендовал больше гулять. Решила заглянуть на рынок – потолкаться, поглазеть, прицениться… Рынок, в отличие от магазина, я любила гораздо больше. Здесь всегда, как на вокзале, оживлённо, к тому же с продавцом можно поторговаться, а в магазине такой возможности нет.
Сбить цену на товар – это целый ритуал!
По тому, как торгуется продавец, можно кое-что понять: если быстро сдаёт позиции, значит или от природы не жадный, или товар залежался… Некоторые из продавцов торгуются охотно, даже азартно, видимо, для них это - своеобразное развлечение…

Рынок гудел, как встревоженный улей:
- Творог! Сметана! Деревенское молоко!
- Мясо! Свежее мясо!
Фу-уу, слышать про мясо не могу – сразу начинает тошнить. Мимо мясного отдела прохожу, не глядя.
Возле прилавка с летней одеждой суета: вслед за автомобилями, поменявшими зимнюю резину на летнюю, вслед за деревьями, примерившими яркую зелень, спешат и горожане – примеряют юбки, сарафаны, шорты, панамы…

А вот, наконец, то, что я искала!
Тётушки и бабушки в тёплых платках, жакетах, длинных юбках… Кто-то из них сидит на перевёрнутом ящике, кто-то – на перевёрнутом вверх дном ведре… Перед ними – пучки зелени, банки с вареньем, квашеная капуста, маринованные огурцы, солёные грибы…
Но я спешу на запах!
Туда, где в вёдрах с водой томятся охапки распустившихся пионов. Белые, нежно-розовые, бордовые, пурпурные – каких расцветок только нет! Каждый цветок – настоящее произведение искусства. Высокий стебель венчает крупная ароматная «голова». Крайние лепестки цветов слегка отогнуты наружу, но чем ближе к середине, тем плотнее лепестки скручены. Создаётся ощущение интима - как будто цветок что-то прячет от посторонних глаз.
Лепестки пионов слегка прохладны на ощупь, а на некоторых из них проступили капельки влаги…
- Почём цветы, бабушка?
- Бери, доченька! Почти задаром отдаю.
Беру (не торгуясь) семь штук. Мои любимые белые пионы! Около двух недель цветы будут радовать глаз, отдавая последний аромат, последнее своё очарование.
…
Зоя Ивановна теперь целыми днями пропадает на даче - это её отдушина, страсть, увлечение, хобби… Иногда она берёт с собой Артемона, и счастливый пёс, не имея возможность лаять (мешает намордник) скачет, вьётся, прыгает вокруг хозяйки от переполняющей собачье сердце радости, от предвкушения встречи с природой…
Меня догоняет жена Ахмеда, и, замечая в моей руке букет, восхищённо цокает языком:
- Вай, красивый какой!
Сегодня женщина одета по-восточному ярко: на голове – тонкий шерстяной платок, платье с орнаментом; на ногах – мягкие тапочки. И хотя мы живём по соседству вот уже несколько месяцев, заговорила она со мною впервые…

Городские жители часто возводят между собой непреодолимые барьеры. Бывает и так, что имя соседа по одной площадке, а также род деятельности – страшный секрет. И живут люди бок о бок годами, не здороваясь и не общаясь.
То ли дело – деревня! Каждый – в курсе всех событий, каждому есть дело до чужой жизни.
- Слыхали? Иванов совсем спился!
- А Петров к соседке ушёл.
- А Сидоров машину купил.
Сплетни – это род занятий и развлечений для сельского жителя. При отсутствии кинотеатра, театра и парка развлечений чем ещё заняться в свободное от праведных трудов время? Чем ещё потешить душу?
…
Тихон встречает у дверей коротким «мяу». Хвост – трубой; в глазах – неподдельная кошачья радость.
- Ну что, Тишка, собрал чемодан в дорогу? – Я глажу кота по шелковистой мягкой шерсти; ставлю цветы в банку с водой…
В квартире – полный бедлам! Коробки, мешки, чемоданы... Мы с Пашкой усиленно готовимся к переезду.
За те месяцы, что прожили в городе, ничем таким особенным мы не обзавелись, ничего сверхъестественного не купили – львиную долю заработка съедала плата за квартиру. Самые дорогие приобретения – это видеомагнитофон, два телефона и кое-что из одежды и мебели.
По объявлению в газете Павел нашел транспорт для переезда, договорился о цене. Сумма получилась приличная.

Я устало опустилась на стул…
Тихон, не ожидая приглашения, прыгнул ко мне на колени.
Я гладила кота и невесело размышляла: «Трудно оставлять тех, к кому прикипел душой, но ещё труднее тому, кто остаётся». Я вспомнила, как мы пили чай на кухне у Зои Ивановны, как лечила её во время простуды… Каково теперь будет старушке без меня? Справится ли? Кто будет носить Артемону сахарные косточки, а Лёвке – сосиски? Я вспомнила своих детдомовцев… Их снова бросают, снова предают. Детям вновь придётся привыкать к новому воспитателю, в надежде найти в нём хорошего доброго друга.
Трудно покидать того, кого любишь…
Трудно отпускать того, кто любим!
На глаза сами собой навернулись слёзы… Тихон, чувствуя моё настроение, немедля, включил свой мурлычащий аппарат – «не грусти, хозяйка, всё будет хорошо!»
А рядом, в трёхлитровой банке удушающе пахли цветы.
…
В самом центре стола, источая аромат, возвышается торт.
Тонкие пористые коржи, с прослойкой нежнейшего заварного крема, сверху – присыпка из коричневой крошки… М-мм, объедение! Не могу утверждать, что я профессионал в выпечке, но печь люблю гораздо больше, чем возиться с первыми или вторыми блюдами.
Мне пришлось потратить полдня, чтобы приготовить эту красоту! Торт получился солидным – два с лишним килограмма весом.
Сегодня – особый случай…
- Юлька, не заморачивайся! Сходи в кулинарию, там торты – на любой вкус.
- Паш, ты ничего не понимаешь! Магазинная и домашняя выпечка – это большая разница.
- И в чём разница? В цене?
- А в том, что в домашнем изделии (будь то борщ, пельмени или торт) есть душа! А в магазине или кулинарии – конвейер.
- Спорный вопрос, - не соглашался Пашка. Муж с самого утра нарезал возле кухонного стола круги.
- Юлька, дай кусочек попробовать, тогда я точно определю – вкусно или нет.
Пашкина рука уже тянется к вожделенному медовому коржу.
- Ну, что ты как маленький? Я же сказала, торт – для детей, а для тебя испеку в следующий раз.
- Ну, да! Всё лучшее – детям, а родной муж пусть помирает с голоду.
И Пашка удалился с гордо поднятой головой.
Пришлось пожертвовать одним коржом, смазать его кремом и, изобразив книксен, поднести Пашке.
Муж милостиво принял подношение, и я была прощена!
…
- Юливанна, у вас сегодня день рождения?
Дети слетелись на аромат торта, точно пчёлы – на аромат нектара.
- Ого, ещё и лимонад! – Мишка схватил бутылку, потряс ею в воздухе, поднимая цунами из пузырьков.
- А сколько вам сегодня исполнилось? – Димка хватает со стола конфету. – Люблю «Коровку»! Только ел её давно.
Гуля шлёпнула Димку по руке:
- Ты что, самый умный? Положи на место.
- Да я просто так – посмотреть! – обиделся мальчишка.
- Не ссорьтесь. Лучше сходите в столовую, попросите у повара тарелки и чайные ложки… и ещё – нож. Нет!.. За ножом я сама спущусь.
Мы накрыли в фойе один большой стол, сдвинув вместе несколько маленьких.
- Кто знает, как разрезать торт на десять равных частей?
- Я! – кричит Сашка. Он берёт в руки нож и долго стоит в раздумье, не зная, с чего начать.
- Давайте лучше я. – Гуля берёт из Сашкиных рук столовый прибор, аккуратно разрезает пополам, затем ещё раз пополам…
- Ну, вот, теперь можно разложить по тарелкам!
Стучат ложки о блюдца; в бокалах пенится лимонад… Девочки едят торт ложками, не торопясь, отделяя небольшие кусочки; мальчишки (кроме Мишки) едят прямо руками, облизывая сладкие пальцы – «так вкуснее!»
- Подождите! – Запоздало кричит Лена. – А Юливанне торта не хватило!
- Я дома наелась, пока пекла, так что не переживайте.
…
С чего же начать?.. Я трушу, как в тот памятный первый день, когда переступила порог Детского дома.
- Ну, что – вкусно?
- Очень! У нас мамка пирожки вкусные пекла. – Говорит Сашка.
- А торты – ни разу. – Поддерживает брата Димка.
- Хорошо, давайте теперь помолчим, мне нужно вам кое-что сказать.
- Да мы уже и так догадались, - с конфетой во рту невнятно говорит Люда. – У вас день рождения, только вы не хотите говорить, сколько вам исполнилось лет.
Митька, допив лимонад, отставляет бокал, откидывается на спинку стула:
- Я думаю, что вам – двадцать пять лет, не больше.
- Как вы думаете, можно ли лгать друзьям или тем, кто очень дорог?
- Можно! – Ёрничает Мишка. – Если сильно хочется, можно и соврать.
- Дурак ты, Миша. – Тоном учителя, которого огорчил ученик, говорит Гуля. – Врать вообще не хорошо, а друзьям – тем более.
- Да ладно, я пошутил. – Мишка скалится, обнажая мелкие зубы.
- Ребята, мы с вами друзья, поэтому скрывать правду от вас не имею права… Я увольняюсь.
Наступила неприятная пауза…
- Но почему? – Воскликнула Люда.
- Причин для этого несколько… Мы с мужем возвращаемся в родное село.
- А как же – мы? – В голосе Вани звучит и обида, и недоумение.
- Да ладно, Ванёк, не парься! Другая воспиталка придёт. – Митька говорит это цинично, сквозь зубы, но в глазах его вижу боль. – Что, первый раз, что ли, воспиталки меняются?
- Зачем вам уезжать в деревню? Разве в городе плохо? – Тихо спросила Надя.
- Буду с вами откровенна до конца… Мы с мужем давно мечтали о ребёнке, но как-то не получалось. Мы всё перепробовали: и к врачам ходили, и даже к гадалке.
- К гадалке? Интересно как! – Оля округлила глаза. – И что гадалка сказала?
- Ой, это – целая история! Гадалка велела принести голову щуки и моток ниток. Сказала, что это – самое верное средство!
- Ха-ха! – Рассмеялся Митька. – Как в сказке – «по щучьему велению, по моему хотению».
- Вот уж точно – как в сказке! Щуку я купила, нафаршировала грибами, и мы съели её на ужин! Так что к гадалке я больше не поехала.
- Юливанна, так вы теперь…
- Мы с мужем ждём ребёнка! В деревне у нас остались бабушки и дедушки, а в городе никого нет, нам здесь будет трудно.
- Не уезжайте, пожалуйста, - Надя пытается скрыть подступившие слёзы. – Мы к вам сильно привыкли.
- Дура ты, Надька! Это же ребёнок, свой ребёнок! А свой – всегда дороже, - крикнул Митька.
- А я за Юливанну очень рада! Правда же – здорово! – Улыбается Степанова Лена.
- Ребята, мне очень жаль! Но рано или поздно жизнь раскидает нас по разным уголкам земли. Вы покинете стены Детского дома… В любом случае, нам придётся расстаться. Такова жизнь! Но никто не может помешать нам и дальше оставаться хорошими друзьями. Согласны?
- Да.
- Поэтому, на всякий случай, возьмите сейчас же блокнот и авторучку, запишите мой домашний адрес и телефон. Давайте не будем теряться…
Я продиктовала свой сельский адрес.

- Юливанна, а в городе вы на какой улице живёте? – Пытливо спросила Гуля.
- А зачем тебе?
- Ну, скажите, пожалуйста!
- По улице Ленина.
- Это где магазин « Товары для детей»?
- Да, это рядом.
- А вы когда уезжаете?
- В пятницу. Машину уже заказали, вещи упаковали.
Я вздохнула…

Мне хотелось обнять каждого из детей, приободрить, приобнять, но в то же время я понимала, что лишние сантименты будут только во вред. Поэтому я улыбнулась и тихо сказала:
- Постарайтесь стать счастливыми! Счастливый человек добр и к самому себе, и к окружающим. А ещё, счастливый человек редко совершает ошибки.

(окончание следует)