Камил. Максим (продолжение Юльки и её друзей)-4

...Максим сидел на нарах и, задрав голову, смотрел в окошко. Оно было выше его роста. Даже если бы и встал. Он был в камере один. Скоро суд... Когда? Он не знал, но, наверное, скоро. Дело раскрыто. И кто раскрыл, кто? Она! Его любовь, его Юлечка! Предательница! Как она могла! Ведь он так любил её! Но она же не дала ни малейшего шанса показать ей его любовь! Максим скрипнул зубами. Но даже сейчас, с поцарапанной и разбитой физиономией, он продолжал любить её и восхищаться.
Закрывал глаза и видел её. Открывал - вот она стоит, рядом! Только протянуть руку... Он и протягивал, но натыкался на противоположную стену. И со злостью бил в неё кулаком. Опять ускользнула!

Вспомнил момент опознания, с каким презрительно-высокомерным видом стояла она и показыввала в его сторону. Даже не рукой, одним поворотом головы. Королева! Те девицы, что визжали там потом, после неё, они и одной десятой её не стоили... Да, он обознался все те разы! Но был же уверен, что это она, Юля! С первой, вдруг поняв, что под ним не она, а самозванка, расправился быстро - он от злости несколько раз ткнул её своим перочинным ножом. Он довольно большой для просто перочинного. Поэтому задел какие-то там органы. Но зато он ей отомстил за обман... Со второй, распознав вновь не его любимую, бил об удачно подвернувшийся пенёк, чтобы навсегда отучить обманывать. Он ведь только хотел быть с ней... Только с ней! ЮЛЯ! Юленька! Зачем ты так со мной! Зачем убегаешь, исчезаешь! Нам было бы так хорошо вместе! Дала бы только шанс!

Наступила ночь и тоска захлестнула его с новой силой. Тоска и ненависть... Он сел на деревянный стул под самым окном и стал царапать на стене оторванной от рубашки пуговицей - "Юля, любовь моя!", "Юля, вернись ко мне!" и - "Убью" "Ненавижу"... Он не видел того, что писал. Просто, что чувствовал, что приходило на ум, то и корябал.
Стул раскачивался под ним и скрипел. Сначала он находил это забавным, но потом скрип стал раздражать и, в конце концов, он схватил табурет и стукнул им о стену. Тот с глухим треском раскололся. Максим осмотрел его и прислонил к стене. Заглянувший на шум охранник увидел заключённого лежащим на нарах с закрытыми глазами. Бегло осмотрев камеру, ничего подозрительного не увидел и закрыл дверь снова, решив поглядывать сюда чаще.
Макс дождался, когда стихнут шаги... Сна не было и он снова стал с интересом разглядывать сломанный табурет. Одна ножка не просто отвалилась, а раскололась вдоль. Он держал её как кинжал или саблю и стал махать и колоть невидимого врага. Кто это был? Юля или другие девушки? Он и сам уже не знал, но чувствовал огромное наслаждение и облегчение от того, что делал. Может, и правда, от любви до ненависти один шаг? Он стал распалять себя, как будет мстить ей, когда выйдет на свободу. О, месть будет ужасна! Мало того, что он будет месяц её насиловать, он будет её бить... Да, да, бить, истязать, как она его истязала всё это время! А потом он её убьёт... Или просто порежет? Стоя на кровати, он размахивал своим "копьём" и метил то в "живот", то в "грудь" своей жертвы. Запутался в простыне и резко упал...
Охранник не сдержал своего слова и заглянул только утром. Заключённый лежал, свесившись головой с кровати в луже крови. Когда его перевернули, из его живота торчала ножка от табурета...


Неделя пролетела незаметно. Юля потихоньку приходила в себя. На работу она не ходила. Ей везде мерещился то Максим, то Катя с Олесей. Поэтому даже на улицу с Игорем ходила гулять Нина. Юлю хватало только на то, чтобы готовить еду и убираться в квартире. Да её и не гнал никто никуда. Живи-не хочу, сколько хочешь.
Наконец, приехал Андрей. Влетел весь взвинченный и с порога стал выговаривать:
- Чего это вы сбежали? Приехал - никого! Хорошо хоть записку увидел, а то чуть с ума не сошёл.
Юля уткнулась в него лицом и заплакала. Нина махала на него руками, делала какие-то знаки мимикой и телодвижениями и это было очень смешно, но непонятно.
- Юлечка, что случилось? Кто обидел? - и вдруг понял. - Что? Он, да? Максим? Этот урод? Да я его на куски разорву!
Нина махнула рукой:
- Да уже. Всё, всё, сидит он. Иди руки мой, кормить будем.
Юля сразу собралась. Что это, муж приехал, а она тут нюни распустила. Она подняла на него мокрые от слёз глаза и засмеялась:
- Это я от радости, Андрюша. Я так соскучилась.
Потом она кормила его, подсовывая кусочки хлеба, солонку, наливала чай в большую кружку и всё смотрела и смотрела на него.

Он тоже смотрел и улыбался.
- Красивая ты, Юлька! Так бы и смотрел на тебя, не отрываясь.

Она засмеялась радостно:
- Расскажи, как съездил.
- Ну как... Командировка - она и есть командировка. Но! - он поднял кверху палец. - Я ж смотался по месту жительства Ирины, поскольку был в тех местах. Помнишь, я говорил, что она с Костромской области? Нет? Ну,в общем, мне повезло, что туда отправили по делам. В первый же выходной и смотался в городок, где она жила.
Юля вся подалась вперёд:
- Рассказывай давай, не томи!
- В первую очередь поехал в милицию. А где ещё подробности узнаешь? Только там. В общем, её никто и не искал. Уехала и уехала. Дали её бывший адрес, а это оказался детдом местный. Там мне дали адрес, куда она ушла от них. Закончила училище на повара и жила при нём же, в общаге. А оттуда плавно перешла в другую. Ну, там сошлась с одним типом. Оказался редкостный урод. Бил, пил, измывался, а она чего-то терпела. А чего? Надо было сразу свалить. Ну, да ладно. Как забеременела, так он и вовсе озверел! Требовал аборт сделать. В общем, она сбежала. А дальше мы всё знаем. Как я узнал, никого не осталось от её родни. Да и... слава Богу.

Нина, сидевшая рядышком, слушала, подперев подбородок рукой и вдруг вскочила:
- Ой, за Игоряшей бежать надо!
- Мы сходим, - остановил её Андрей.
Они оделись и поехали за Игорем. По дороге Юля рассказала, что произошло в парке. Андрей просто рвал и метал от злости:
- Вот не было меня там! Я б его зарыл просто в землю, говнюка!
- И слава Богу, что не было, а если убил бы его?
- И что? Думаешь, не оправдали бы?
- Не знаю, но рисковать... Ладно, сидит уж он и, надеюсь, упекут не на один год.
В этот же вечер они уехали домой. Мама Галя надавала им банок с вареньем, огурчиков солёных и взяла слово, что на Новый год придут праздновать к ним. До него оставалась всего неделя.

Все события, развернувшиеся в их жизни, как-то отодвинули его на самый задний план.
И началось! Юля бегала по магазинам с отчаянной попыткой найти всем подарки, но практически всё было уже сметено с прилавков. Андрей принёс Игорю пластмассовую лошадку, у которой в загривке была верёвочка. За неё можно дёргать и лошадка ржала. Её спрятали на балконе. Юля бегала по магазинам в осеннем болоньевом пальто, потому что шубку, испорченную Максимом, Андрей выбросил без сожаления. Благодаря тому, что не было сильных морозов, в пальто было более или менее сносно. Оно было красным и очень шло девушке. По крайней мере, по цвету.
Конечно, кое что она нашла для всего семейства мамы Гали, а вот Андрею даже не знала, что и купить. Тридцатого декабря, уже сдавшись и несясь в детский сад, она наткнулась в переходе на парнишку, который что-то предлагал бабуле. Та презрительно скривилась и, отмахнувшись от него, пошла дальше, а Юля (из любопытства больше) сунулась к нему:
- Что тут у тебя?
- Да вот... Деньги нужны, - угрюмо сказал он, - продаю из своей коллекции, - и он показал в сумке пластинки. Они лежали в коробочках, очень красиво, одна за другой. Юля вспомнила, как Андрей недавно восхищался Битлами и быстро спросила:
- Битлы есть?
- The Beatles, - недовольно поправил он.
- Ну да, а я как сказала? - удивилась девушка. Потом, поняв, что оскорбила его в лучших чувствах, сказала чуть не плача:
- Если есть, продай, а? Мне для мужа подарок на новый год. Он очень любит их.
Парень пожевал губы, снисходительно глядя на девушку и сказал наконец:
- Сколько дашь?
Она растерялась.
- Я не знаю... У меня пять тысяч есть. Хватит?
Она даже не договорила, как он стал смеяться:
- Смеёшься? Да знаешь, сколько они стоят?
- Знаю, - рассердилась она, - не так давно три рубля стоили. Ты только что говорил, что вынужден всё распродать. Так и давай, распродавай.
- Давай свои пять тысяч, - буркнул он и вытащил пластинку. Это был диск A HARD DAY’S NIGHT. Юля вытащила её, осмотрела на предмет царапин. Обе стороны были гладкие, ухоженные. Она вздохнула и, отдав деньги, положила пластинку в пакет. Уже потом возникли сомнения, а то ли на ней, что написано? Битлы ли это? Вдруг только наклейки от них? Теперь узнать можно только дома.

Придя домой с Игорем, она, пока не пришёл Андрей с работы, кинулась к их "Романтике" и поставила с трепетом пластинку на проигрыватель. Иголка зашипела и она услышала знакомую мелодию. Хоть и не была Юля большой их поклонницей, но песни все знала. Выдохнув облегчённо,перевернула конверт. Снизу стояла цена - 3 руб,50 коп. улыбнувшись сама себе, как бы констатируя факт, быстро убрала в тот же пакет и засунула на полку в шкаф под бельё.
Андрей пришёл позже обычного и притащил небольшую ёлочку. Это была первая ёлка в жизни Игоряши. Они тихонечко наряжали её, посмеиваясь и представляя его глазёнки утром. Подарок - лошадку поставили под неё. Игрушки на ёлке были ещё семейные, Андрея, знакомые с детства. Не хватало дождика и снежинок. Но это уже было неважно. Она и так была хороша. Свой подарок Юля сунула рано утром, когда её мужчины ещё спали. И увидела пакет, обвязанный красной лентой. Покачала головой - и когда успел? Так с улыбкой и и нырнула обратно под одеяло. Андрей тут же прижал её к себе.

Проснулись одновременно от отчаянного визга Игоря.
Они подскочили и помчались на его вопли. Малыш стоял посреди комнаты и вытаращенными глазами смотрел на ёлку.
- Ты чего так кричишь, сынок? - спросил Андрей, а Юля подхватила малыша на руки.
- Мама, папа! Ёйка!!!
- Из леса, ага, - засмеялся Андрей.
- Сама пиехая?
Юля не стала морочить ему голову:
- Папа принёс для тебя, для праздника. Сегодня наступает Новый Год. Ночью.
- На кого?
- Что на кого?
- Настюпаить...
Они засмеялись.
- Ни на кого, просто завтра будет новый год, праздник такой. Совсем новый и счастливый. Лучше, чем этот.

Игоряша слез с рук и пошёл к ёлке. Потрогал иголочки, дотронулся пальчиком до блестящего шара и радостно выдохнул:
- Касата! А это цё? - увидел лошадку. Юля обмотала её своим шарфом, чтобы сразу не видно было, что это и он, присев на корточки, разглядывал её ножки.
- Асадка? Да? Цья она, мама? Папина?
- Нет, Дед Мороз сказал, что мальчику Игорю принёс.
- Мне, да? Моя асадка?
- Твоя, получи и распишись! - Андрей выкатил её за уздцы и размотал. Малыш сразу залез на неё и закричал:
- Игого! Игого!
- Мама, придётся саблю купить этому Чапаеву, - хохотал Андрей. Он взялся за колечко и дёрнул кверху. Лошадка издала своё "игого" и радости Игоря не было предела. Она ещё и "разговаривает"!
Свои подарки они решили открыть завтра. Вернее, Юля так решила. Андрей задумался на минутку, но потом кивнул, завтра, так завтра. И тут же полез под ёлку.
- Завтра будет другой, - заявил он, - а сегодня этот. Разворачивай.
- Мам, мам, цё там! - прыгал вокруг них Игорёк, а Юля, смущаясь, развязывала ленту, потом разворачивала бумагу и её взору предстала новенькая серенькая шубка. Она ахнула:
- Андрей, это же дорого как!
- Меряй давай. Вдруг не подойдёт, - он взял шубку и помог ей надеть её.
Шубка была как раз, если только чуток великовата, на полразмерчика. Но это было нормально. Юлька, запахнув полы шубки, покружилась, тоже слегка повизгивая от радости, не хуже Игоряши, а Андрей смотрел и смеялся над ними.


Они собирались уже к маме Гале в гости, когда начал трезвонить телефон раз за разом. Сначала позвонили родители, поздравили их с наступающим праздником, дали поздравить Галочке, она поговорила с Игорем, тот никак не мог понять, что за девочка с ним разговаривает, кто такая, потом замучил вопросами о ней.
Следом звонил Камил. Доехал хорошо, передавал привет от своей ненаглядной. Дедушка жив-здоров. Конечно, они тоже поздравили и Камила, и Анко с дедушкой. И напоследок позвонила незнакомая женщина. Оказалось - Надя. Ей телефон дал Камил, чтобы она не скучала. Юля с Андреем пригласили её к маме Гале, но Надя сказала, что маму бросать не хочет. Мама у неё одна осталась. Но они уговорили её приехать к ним потом, после Нового Года.

...Весело и шумно было у мамы Гали. Не одни Корнеевы пришли на праздник, две девочки из салона тоже пришли со своими мужьями и одной дочкой, Ксюшей. Это было просто подарком Игорю. А то всё один и один. А тут - такая подружка! Девочка была не простая. Она сразу задрала носик и стала командовать - пинеси, дай, а Игорёк радостно бегал и хлопотал вокруг неё. Взрослые сначала посмеивались, наблюдая за ними, а потом все занялись своими делами и оставили детей в покое. А зря...

Здесь тоже была ёлка, подарки, а на ветках висели конфеты в ярких обёртках. Чего не было дома ни у Игоря, ни у Ксюши. Когда взрослые очухались, то половины конфет они не досчитались. Зато фантиков на полу было полно. Мама Галя не стала разбираться, кто это накидал, она принесла веник и совок и вручила шкодникам. Вывод - не оставляйте детей без нянек. Нину тут же приставили к ним. Её малыш уже шевелился вовсю и она каждый раз хваталась за живот. Мама Галя сказала, что от шевеления дети ещё не рождаются, надо ждать и ещё прилично, месяца три, не меньше, но Нина всё равно хваталась.

Праздник прошёл очень весело. Малыши, как ни хотели дождаться "Нового Года" с "Дедом Морозом", так и не дождались, уснув на ковре на разбросанных подушках. Их не стали перекладывать, просто укрыли одеялами. Шампанское женщинам, водочку мужчинам, загадывание желаний, Андрей своё шепнул Юле на ушко, от чего она засмеялась и покраснела, ткнув его пальцем в бок. Песни, радость, шутки, анекдоты... Мужчины забросали своих дам конфетти и серпантином.
Давно пробили по телевизору куранты. Вступал в свои права Новый год. Постепенно угомонились самые неугомонные и в квартире наступила тишина... Ниночка лежала рядом со своим надёжным, большим Петро, Юля свернулась калачиком под рукой Андрея. Новый Год неспешно прошёлся по комнатам и улетел дальше, проверить, кто и как его встречает...

...А в тёмной квартире, без огней, без ёлок и подарков, сидела старая женщина. Одна. Перед ней стояла фотография. Отблески от фейерверков выхватывали лицо на фото. Максим... Светлана Юрьевна провела рукой по фото. Потом, нашарив в столе спички, зажгла лежащую рядом церковную тоненькую свечу. Она осветила её неровным, трепещущим светом и лицо сына. И теперь видно стало, что фото перетянуто чёрной лентой...