Двери закрываются, и тебя охватывает музыка

Поделюсь историей своего давнего приятеля. Встречались с ним в воскресенье, я среди прочего упомянул адрес, по которому недавно пришлось побывать.
И приятель вспомнил, что однажды приключилось с ним в этом самом доме.

Дом находится в центре города и несколько выделяется среди господствующих там сооружений сталинского неоклассицизма, призванных, по замыслу, придать монументальный облик Сталинграду, отстроенному из руин. И вот среди такого величия затесался этот дом – уже более поздней постройки, внешне поменьше и поскромнее, но внутренне – столь же просторный и шикарный, с такими же высокими потолками и необычной планировкой квартир. Предназначался он для партийных работников.

Мой приятель тогда подрабатывал репетиторством и приехал туда к очередному недорослю. Но запомнились ему не детали учебного процесса, а – лифт. В доме только что провели капитальный ремонт. Последнее, что оставалось сделать, – поменять лифт.

Я-то застал уже новый лифт. Он сиял металлическим блеском, радовал светлым нутром, а в зеркалах отражались довольные лица граждан. Но приятель застал время, когда вверх-вниз моталась ещё прежняя кабина. Однако она была не простая, а с наворотами. Видно, ещё при строительстве посчитали, что негоже в доме высокого предназначения ставить стандартный лифт, и оборудовали его дополнительными функциями.

Когда ты нажимал кнопку нужного этажа, двери плавно закрывались и тебя охватывала музыка. Это мог быть революционный марш, отрывок военной песни, короткий фрагмент из не стареющей веками классики. В общем, что-нибудь проверенное временем и идеологически выдержанное. Внезапно зазвучав, музыка обрывалась не вдруг, а постепенно затихала и наконец сменялась громким женским голосом из динамика, объявлявшим этаж прибытия.

Но физически лифт был уже очень изношенным, готовым встать в любую минуту. Что он благополучно и сделал, с моим приятелем внутри. Кабина застряла между этажами, в довершение погас свет.

Понятно, есть кнопка «вызов». Нащупав её в темноте и назвав диспетчеру адрес и номер подъезда, приятель последовал совету попробовать нажать что-нибудь ещё. Например, кнопку первого этажа – может, лифт спустится вниз. И вообще его заверили, что лифтёр скоро прибудет.

При попытке уехать вниз, на первый, в темноте грянул марш. И постепенно стих, будто войска ушли куда-то в ночь. Попытка номер два: приятель нажал на кнопку этажа, ближайшего к тому, где застрял. Из динамика полился вальс, хоть кружись впотьмах. Только вот сам лифт не хотел подчиняться чарующей мелодии и не решался сдвинуться с места. Попытка номер три, четыре, пять…

А лифтёр всё не шёл. Становилось не по себе. Отвлекала только её величество музыка. Нажатием кнопок ты мог устроить себе импровизированный концерт-попурри из довольно коротких, но качественных отрывков, которые вливались в сердце и заглушали нараставшую тревогу.

И вот очередная мелодия была прервана резким коротким скрежетом снаружи, на потолке вспыхнул светильник, а чуть погодя сверху, с ближайшей лестничной площадки, раздался громкий голос:
– Нажмите теперь!

Когда кабина поплыла наверх, к свету и свободе, мой застрявший приятель продолжал напевать, совершенно искренне, с чувством. Двери открылись, и перед лифтёром предстал освобождённый человек, торжественно исполнявший гимн:
– Вставай, проклятьем заклеймённый!