Выстрел

Осень, набрякшие облака, старенький автобус дребезжит всеми железками по польской дороге. Зябко в этой стальной колымаге. Одно удивляет: как она до сих пор не рассыпалась? «Почему в Польше такие узкие дороги? К чему приведет эта перестройка? И что сейчас дома делают Степан и Вовка?» – мысли бессистемно прыгали в голове Алсу. Впереди на сиденье двое, потянули из фляги спирта и спят как убитые.

Степан – это муж Алсу, худощавый и нескладный, точь-в- точь дядя Степа-милиционер и тоже работает в милиции. А Вовка — сын-второклассник, непоседа и выдумщик. За ним глаз да глаз нужен. Алсу, как и многие в их городке, потеряла работу, теперь мотается в Польшу с товаром. Разве это женское дело?

Вчера заходил брат Степана, поругался с Алсу: «Почему латышский язык не учишь?» А зачем ей? Да уже и не запоминается. Где ни жили, везде на русском разговаривали. Сама она татарка, муж русский, живут в Латвии. У них и Вовка в Латвии родился. Вот куда ехать после распада империи, если семья – сплошной интернационал?

Замуж выходила за офицера. Сначала жили в Татарстане, потом в Ростове, Сибири, Караганде, а теперь в Латвии. Куда податься бывшему военному? Пошел работать в милицию. Полжизни при оружии. Недавно установил дома сейф и стал приходить с пистолетом, сказал: «Время неспокойное. Написал заявление, что в целях обеспечения безопасности семьи буду брать оружие с собой». И откуда эти бандиты появились, заводы и те захватывают.

Автобус трясло, качало, швыряло, пошел дождь, и за окном все слилось в сплошной серый занавес… Она прикрыла глаза, задремала. Поверхностный сон был сладким, снилась залитая солнцем степь и маки, маки… Их колыхнул ветерок, и поле стало похоже на живой красный флаг… По полю шел Степан с Вовкой, и вдруг сын упал…

Звук выстрела заставил встрепенуться. «Вовка!» — вскрикнула со сна Алсу и спохватилась: Вовка остался дома, а она в дороге, значит, рэкет. Внутри похолодело: уже стреляют. Осмотрелась – народ посапывает. «Показалось?» — подумала она, но звук был такой явный, выстрел из пистолета… Повернулась к соседке: «Стреляли?» Та удивленно подняла брови и отрицательно покачала головой. Накатила необъяснимая тревога. Алсу ясно слышала выстрел, жена военного не могла его ни с чем спутать.

«Вовка! – екнуло сердце женщины. – Что-то случилось с сыном!» Она уже не думала о рэкете, она думала о доме. «Вовка, сынок! Спаси и сохрани, — она тихонько перекрестилась и оглянулась, не смотрит ли кто. — Только бы дома все хорошо было». Алсу охватил животный страх, шестым чувством почуяла неотвратимую опасность.

«Мальчишка еще тот верхолаз. В прошлом году с гаража спрыгнул с зонтиком, как с парашютом, и — сломанная нога. Весь в ссадинах и царапинах, будто не в городе, а в джунглях живет. Глаз да глаз за ним нужен… Ничего, он же с отцом», — успокаивала себя женщина, но тревога рвала сердце. Она больше не сомкнула глаз, смотрела в окно в пелену дождя и, едва шевеля губами, творила молитву. Молилась о сыне, муже, доме… Время от времени успокаивала себя: «Это просто показалось!» Но предчувствие беды не уходило.

Приехали на рынок, разложили товар на клеенках. Хорошо, что дождь перестал, народ стал подходить. На следующий день торговали до обеда, потом закупились и поехали обратно. В дороге на этот раз все обошлось: и рэкет не появился, и на границе не задержали. Но душу грызло беспокойство. Скорее бы домой, скорее бы…

Перешагнув порог квартиры, Алсу вздохнула с облегчением. Степан и Вовка встречали как обычно. Она бросилась обнимать Вовку, а тот округлил глаза: «Мама, ты чего?» Он сразу полез в сумку за кока-колой. Она смахнула слезу, пошла в душ, потом на кухню чего-нибудь горяченького с дороги перекусить. И только после этого стала разбирать сумки: это на балкон, это в шкаф…

Разобрав сумки, легла спать, а утром на работу. И только на следующий вечер, когда доставала из шкафа рубашку мужа, увидела, что на двери шкафа что-то замазано пластилином. Стала отковыривать – оказалось, отверстие от пули. Даже внутри похолодело. Что здесь случилось? Кто стрелял?

«Откуда? Где твой пистолет?» — спросила мужа резко и испуганно. Он внимательно осмотрел отверстие, открыл шкаф — на задней стене шкафа было такое же. Достал свой пистолет из сейфа, посмотрел обойму – одного патрона не хватало. Осенило: в субботу он выходил в магазин, видно, сейф не запер. В квартире оставался Вовка с двумя одноклассниками, но они были в Вовкиной комнате.

Побежали во двор за сыном. Вовка отпирался: не знаю, не трогал, но глаза выдавали: врет, боится признаться. Степан был ошарашен, Вовка никогда не трогал сейф в спальне. «Я только на час вышел в магазин, — оправдывался он. — Ушел — ребята играли, пришел — уже ушли. Все было нормально».

С сыном разговаривали долго, и только когда пообещали, что ничего за это не будет, просто нужно знать, куда делся патрон (это папе для отчета нужно), он сознался. Когда отец ушел в магазин, Вовка не утерпел и похвастался перед друзьями пистолетом. Каждому мальчику хотелось его подержать, и Вовка разрешил, показал, как курок взводится. Папа всегда оружие разряжает, потому что «оно не должно быть заряжено без необходимости». Всем было интересно. Игорь для смеха навел пистолет на Вовку и со словом «Пуфф!» нажал на курок…

В этот момент Вовка услышал, что его позвала мама, и повернул голову. Но мамы не было, на его счастье и на счастье Игоря, показалось. Пуля пролетела, чуть задев край Вовкиного уха, прошла дверцу и заднюю стену шкафа. «Она в стене, я пытался ее достать, не получилось. — Вовка виновато поглядывал на мать. — Ребята испугались и сразу ушли, а я потом ухо йодом прижег, а дыру в шкафу пластилином залепил, чтобы незаметно было». «Ты во сколько в магазин ходил?» – спросила Алсу мужа. «Сразу после обеда, примерно в два часа», — побледневшими губами промямлил Степан. Он ошалело смотрел на поцарапанное ухо сына, в полной мере осознавая, что могло случиться.

Алсу опустилась на диван и закрыла лицо руками: она поняла, что за выстрел услышала в автобусе. Материнское сердце почуяло опасность. Но чей крик услышал Вовка? С тех пор Степан не приносит домой оружие, хотя сейф так и остался стоять, намертво прикрепленный к стене.