Оттепель

Из окна фельдшерско-акушерского пункта ей видна занесённая снегом деревенская улица, белой лентой убегающая к небольшой реке. На линии горизонта - пологие, поросшие щетинистым сосновым лесом, холмы. Когда-то в ложбинах между этими холмами Люба с мужем собирала крупную землянику, а в бору – крепкие, один к одному, маслята… Люба хорошо помнит, как неопытным специалистом, совсем юной девчонкой, приехала в это небольшое мордовское село. И осталась здесь навсегда. Местные ребята отчаянно боролись за внимание симпатичной медсестры, но безуспешно. Лишь один из них, скромный и работящий комбайнёр Николай завоевал Любино сердце. Как говорится в пословице, честным пирком - да за свадебку! В качестве подарка правление колхоза торжественно вручило молодожёнам ключи от нового коттеджа.
Пять лет счастливой семейной жизни пролетели, как один день… В доме Петровых – лад и уют, у каждого из супругов - любимая работа, уважение сельчан… Но было в жизни Любы и Николая то, что не давало спокойно спать по ночам, то, что разъедало душу, словно соль - рану. Это было жгучее, всеобъемлющее желание завести ребёнка. Куда только не обращались супруги за помощью! И к врачам областной клиники, и к бабке-знахарке, и к Святому Луке Крымскому. Любино сердце, ежедневно откликавшееся на чужую боль, как на свою собственную, плакало и страдало безмерно! И вот однажды, когда надежды на исполнение желаемого окончательно растаяли, Николай грустно сказал:
- Любаша, давай ребёночка возьмём из Детского Дома.
Люба расплакалась навзрыд. Она и сама хотела предложить мужу такой вариант, но не решалась. Теперь Люба плакала, но это были другие слёзы – слёзы надежды, веры и ожидания… Вскоре в доме Петровых раздался весёлый смех белокурой и неугомонной Машеньки…

Люба вглядывается в мутное стекло – скоро совсем стемнеет, пора закрывать медпункт. Дома её ждёт корова Красуля, пёс Полкан и кошка с котятами. Успеть бы засветло снег у крыльца раскидать, корову подоить, приготовить ужин на скорую руку. Мягкие лиловые сумерки опустились на деревню... Люба вздыхает, делает последнюю запись в больничной карте, снимает белый накрахмаленный халат, ненароком бросает взгляд на календарь. Завтра бы её Николаю исполнилось пятьдесят лет… Люба взглянула на себя в зеркало. Вздохнула. Перед ней стояла не молодая, но всё ещё привлекательная стройная женщина. И снова память вернула Любу на много-много лет назад…
Вслед за Машей в семье Петровых появились два брата-близнеца, Серёжка и Антошка. В доме стало шумно, хлопотно. В него словно бы вдохнули вторую жизнь! И когда приёмные дети успели вырасти? Вот уже Маша закончила пятый класс, а мальчишки – седьмой. Приближались летние каникулы, и семья Петровых никак не могла решить, куда отправиться на отдых – то ли отправить детей в летний лагерь, то ли поехать на родину Любы, к её родителям. В результате недолгих споров приняли решение: второй вариант гораздо лучше, потому что отдыхать вместе - веселей.
- Вот, отпасу за Красулю очередь (всех коров в доме называли только Красулями) и со спокойной душой поедем к тёще, - подытожил Николай. – Собирайте чемодан, девочки.

Когда прибежала соседка и сказала, что у Николая на пастбище прихватило сердце и помочь уже ничем нельзя, Люба сначала не поверила. Она, медик с большим стажем работы, не поверила в смерть близкого человека. Увы, и медики бывают бессильны… Люба осталась одна, без хозяина в доме, с тремя несовершеннолетними детьми… Мальчишки вскоре совсем отбились от рук. Отсутствие мужского воспитания, переходный возраст – всё навалилось сразу. Люба то увещевала сыновей, то хваталась за ремень, то взывала к совести… И всё-таки, несмотря на трудности, она смогла проводить Антошку и Серёжку в армию. К сожалению, после армейской службы к ней вернулся только Сергей. Антон прислал короткую записку: «Мама, не ищи меня. Я начинаю новую жизнь. Я хочу найти свою настоящую мать. Прости меня». Люба плакала, вновь и вновь перечитывая горькое письмо. В тёмных от природы Любиных волосах слишком рано появилась седина…

Наконец, Люба погасила в медпункте свет и шагнула на улицу. До дома – рукой подать. Вон, окна её коттеджа, темны и неприветливы. Там её никто не ждёт. Дети давно выросли. Маша удачно вышла замуж, сын Сергей уехал в областной центр, устроился на работу. От Антона – ни слуху, ни духу. Люба давно привыкла к одиночеству, как привыкает заключённый к своей камере. За эти годы к ней несколько раз сватались мужчины, но Люба отказывала всем, деликатно, но решительно. За семь долгих лет одиночества она стала другой – из общительной и разговорчивой превратилась в довольно замкнутую самодостаточную женщину.
У калитки, приминая ногами недавно выпавший снег, околачивался Михаил.
- Люба, здравствуй. Снега-то сколько навалило! Я пришёл помочь.
- Ну, помогай, коли пришёл. Вон, лопата у сарая стоит.
Михаил исправно ходит к ней три года к ряду – то крышу залатать, то огород вскопать, то снег почистить. Михаил младше Любы на несколько лет, но дело не в этом. Люба никак не может перешагнуть ту невидимую черту между собой и Михаилом, разрешить себе стать счастливой. Она боится. Боится новых потерь. Ей так спокойнее… Люба привычно накрывает на стол – нужно отблагодарить Михаила за оказанную помощь. Она разлила по тарелкам борщ, нарезала пирог с капустой, поставила на плиту чайник. Сейчас накормит своего добровольного помощника, помоет посуду – и спать!
Михаил нерешительно топчется в дверях.
- Ты уже управился, Миша? Проходи, садись к столу.
- Спасибо, Люба, я не голоден. Вообще-то я пришёл попрощаться.
У Любы перехватило дыхание: - Попрощаться?
- Да, на Север решил податься. Что мне в деревне делать? Ни заработка, ни личной жизни… Вот и тебе я не нужен. Ведь не нужен?
Люба, плотно сжав губы, молчала.
- Насильно мил не будешь, - вздохнул Михаил. – Прощай, не поминай лихом.
Он с силой толкнул входную дверь и вышел вон. На Любу нашло какое-то странное оцепенение. И только когда на улице звонко хлопнула калитка, она вдруг сорвалась с места, и как была в домашних тапках на босу ногу, выскочила на улицу.
- Миша-а! Погоди… Погоди, что скажу.
- Говори.
- Не уезжай, прошу…
Если бы Михаил не успел подхватить её на руки, она бы не удержала равновесие и наверняка упала в сугроб. Немного погодя, он заботливо отогревал Любины ладони и приговаривал: - Не уеду. Теперь никуда от тебя не уеду…
Спустя несколько дней Люба набрала номер телефона дочери:
- Алло, Маша?! У меня для тебя новости. Ты меня хорошо слышишь?
- Хорошо слышу. Мама, что-то случилось?
- Машенька, я замуж выхожу!
В трубке наступила недолгая пауза.
- Ты выходишь замуж за дядю Мишу?
- А как ты догадалась?
- Ой, мамочка, я так рада за тебя! Я приеду в пятницу, и мы обо всём поговорим.
- Хорошо, дочка. Я тебя очень-очень жду!
Люба счастливо улыбнулась и взглянула в окно: в свете фонаря, словно легкокрылые бабочки, порхали снежинки.
К утру синоптики обещали оттепель…