Шизофрения - взгляд изнутри

Извините,пост очень длинный...

Пациент Константин Калинин, 18 лет, учащийся промышленного техникума.
Сон не идет уже целую неделю. Но это же глупости, верно? Сон вообще не уместен. Теперь, когда наступили такие великие дни, нужно быть всегда начеку. Неделя, месяц, год, да хоть сто лет… Время – это условность, придуманная философами и физиками. Они к величию стремились вот и напридумывали… В мире происходит что-то непонятное, нужно готовится. Естественный мир сменяется декорациями. Надо сказать, что декорации созданы очень реалистично. Небо, земля, трава, дома, машины, люди… Родители, точнее те два существа мужского и женского пола, уже давно не родители. Я это точно знаю. У них из глаз черный свет исходит. Они мои враги, но еще не понимают, что я их раскусил давно. Я знаю, что они за мной следят. Они постоянно за мной следят. Притворяются спящими. Тот, кто притворяется моим отцом, даже храпит. Актеры блин… Они не хотят, чтобы я заметил инсценировку земного мира. Думают, что я дурачок совсем. Заставляют меня в техникум ходить. А в техникуме сплошные клоуны. Они называют себя коллективом. Куратор, Алла Евгеньевна, какую-то дурь пыталась мне внушить, что образование нужно. Она, дура, не знает или просто прикидывается, что образование я получаю из другого места. Но я им показываю, что я их не боюсь. Мне их техникум теперь на хер не нужен. Меня другие дела ждут. И даже не дела, а другой мир! Да, это я точно знаю. Мне это мой путеводитель казал. Он действительно велик и знает все. Господи, какие же глупости мне говорили те, кто называет себя людьми, мол все знать нельзя! Нельзя быть всезнайкой! Придурки, соврать мне хотели?! Нет, мой путеводитель не книжка. Он появляется в виде голоса в моей голове. Первый раз, он, конечно, напугал меня… Я лежал на кровати, как вдруг в моей голове отчетливо, но не громко, мужской голос назвал меня по имени. Конечно, я испугался, чуть не заорал.
- Не пугайся! - Сказал голос. - Не говори вслух, говори мыслями.
- Ты кто, вообще? – подумал я, то есть спросил мысленно.
- Я твой друг и враг, добрый хранитель и злой искуситель. Но лучше, называй меня «Проводник».
- А зачем я тебе нужен, Проводник?
- Для начала, запиши и запомни: время в философском смысле – это метаморфозы. Время в физическом смысле – это бесконечность. Формулу можешь записать: t=∞. Время равно бесконечности. Времени нет. Происходят лишь метаморфозы. Да, все меняется, но это происходит бесконечно. Ты умрешь, но твоя оболочка будет претерпевать лишь метаморфозы и существовать отдельно от тебя. А твой дух будет вечен.
Я записал все это в чистой тетрадке. Быстро записал, потому что Проводник – это не учитель из техникума, он не диктует, он просто говорит.
- Проводник, а что будет-то? – спросил я, чувствуя уже всеми клетками тела, что назревает что-то необычное.
- Что будет, то и будет. Пока меняется весь мир и ты это увидишь. Когда надо, я тебе все скажу, не переживай. Тебе еще великий экзамен предстоит. Сегодня все свершится. Собирайся!
Родители Кости. Надежда Ивановна – бухгалтер городской филармонии и Виктор Петрович – охранник крупного сетевого магазина… Вечер. На кухне.
- Вить, давай с Костей что-то решать! – решительно и, одновременно со слезами в голосе сказала Надежда Ивановна.
- Чего с ним решать-то, обычные придури у пацана. Ща я ему про…здон вставлю хороший и все пройдет! – пробасил Виктор Петрович.
- Витя, ты придурок, что ли? Ты понимаешь, что мальчишка заболел? В техникум не ходит, сидит у себя в комнатенке, бубнит чего-то! Не ест ничего, только из хлебницы сухие корки таскает К врачу его надо! – эмоционально ответила Надежда Ивановна, даже не пытаясь утереть текущие слезы.
- Надя, да чего ты дурью-то маешься?! Погоди пару деньков, перебесится и пройдет все, как рукой снимает! – не сдавался Виктор Петрович. – Ты к какому врачу-то его хочешь отправить? К психиатру? Ну давай, …дь, отправляй, делай из него инвалида! И мы с тобой так и будем за ним говно подтирать?!
- Что, обязательно в дурку класть, что ли? А просто поговорить с ним нельзя, по-доброму? Дундук ты, xepoв! Только и способен, что в морду давать! Ты отец ему, по-хорошему поговорить-то можешь?
Константин. Вечер.
Какую одежду надеть это не главное. Лето, тепло, не замерзну. Футболка, штаны и кроссовки. Носки можно не надевать.
- Тебя не выпустят! – твердо сказал Проводник. – Возьми из стола нож.
А, ведь точно, у меня в письменном столе лежит выкидной нож. Лезвие, правда, тупое, но внешне очень грозное. Вот он, ножичек. Нажал на кнопку, лезвие выскочило. Пошел.
Надежда Ивановна и Виктор Петрович потеряли дар речи, когда сын заглянул к ним на кухню, показав нож. Все вопросы пропали. Жизнь-то дороже…
Константин вышел на улицу.
Тем временем, родители решали, куда лучше звонить: в полицию или «Скорую». Сошлись на «Скорой». Молодой женский голос ответил, что они – медики и за вооруженными парнями они не бегают. Даже если те действительно психически больны. В полиции толково объяснили, что если парень никому не угрожает, матом не ругается, трезвый и спиртное в общественном месте не распивает, то и задерживать его не за что. Если он психически больной, то звоните в «Скорую». Круг замкнулся.
Я огляделся вокруг. Да, мир точно другой. Декорации. Но я не должен показывать вида. Теперь я знаю, что это экзамен. Это испытания. И я обязан их выдержать. Что будет дальше – вся надежда на Проводника. Во всяком случае, ничего прежнего, уже не будет. Впереди – лучшая жизнь, счастливая и беззаботная, где нет времени, где нет уродов-актеров, где нет декораций. Главное – выдержать испытания! Небо и земля смешались. Густой и прозрачно-голубой воздух. Красивые люди в белых одеждах парили вокруг, не обращая внимания ни на кого. Великолепные цветы неземной раскраски распускались, благоухая, на фоне убогих пятиэтажек, контрастировали с уродливостью, серостью и бренностью поддельной реальности
- Не разевай рот! Иди на трамвайную остановку. Садись в любой трамвай! – Командовал Проводник в голове.
Остановка была рядом. Остановка конечная, а потому, трамваи стояли там подолгу. Заскочил в первый попавшийся. Пассажиры были страшными уродами. С перекошенными зелеными клыкастыми рожами, непропорционально длинными руками, свисавшими до пола, злыми глазами на выкате.
- Не обращай внимания! – скомандовал Проводник. – Если начнут цепляться, скажи только одно слово «Пропустить человека!» и они будут бессильны. И пропустят. Они думают, что ты принимаешь их за настоящих людей. Не понимают они, что ты понимаешь. Главный экзамен будет от кондуктора. Она запросит оплату проезда. Дай ей бумажную купюру, только не мелочь! Потом слушай меня и ты будешь в новой жизни. Ты у увидишь, что пространство не трехмерно и даже не десятимерно. Пространство бесконечно в своих измерениях и ты будешь в нем жить вечно! И летать будешь и с высшими существами познакомишься. А главное, про свои потребности забудешь! Ты же помнишь, что потребности бывают и примитивными, типа поссать. Ты же сейчас хочешь поссать, да?
- Хочу! – ответил я.
- Ну и поссы! Теперь тебе все равно. В том мире ты не будешь испражняться.
- Оплачиваем проезд! – хрипело чудище и из его пасти на пол капала вонючая пена.
Пока она не подошла ко мне, я решил поссать прямо в штаны. И сделал это.
- Оплачиваем проезд! – проорало у меня над ухом чудище. Я дал ей сотенную купюру. Пока чудище-кондуктор рылось в своей сумке в поисках сдачи, Проводник скомандовал:
- Быстро к кабине водителя! Водителя нужно выкинуть и занять его место. И мы приедем, Костя! Мы сразу приедем!
Я побежал к кабине. Кругом что-то орали и хрипели, но я отвечал так, как учил меня Проводник:
- Пропустить человека!
И вот она, кабина! Там сидит совсем молодая девчонка в оранжевом жилете. Но это сзади она девчонка. Когда я вцепился в нее и начал выковыривать ее с водительского сиденья, она повернула ко мне клыкастую пасть с уродливо огромным носом. Я не обращал на это внимания, лишь бы выбросить ее отсюда. Чудище орало дурным голосом. А я почувствовал боль. Меня оттащили назад, больно скрутили руки и бросили на пол, наступив на меня ногами. Проводник куда-то пропал. Б…дь, у меня же в сумке нож лежит открытый… Ну я дурак! Лох я, б…дь! Если бы сразу ножом в спину ударить…..
- Проводник! Проводнииииик! – орал я не своим голосом.
- Ща тебе будет и проводник и стюардесса! – кто-то сверху ответил насмешливым грубым голосом.
- Пропустить человека! Пропуст… - заорал я, но получил чувствительный удар в живот и мой голос прервался.
Дальше меня вытащили из трамвая люди в черном. А вокруг-то, вокруг был прекрасный мир: изумрудно-зеленые луга, прекрасные деревья, неземные цветы, хорошие люди в белом, летящие куда-то по своим делам.
Люди в черном еще раз завернули мне руки за спину, надели наручники.
- Мне больно, Я человек, отпустите меня! Не испытывайте меня, я все знаю, я знаю, что все это не по-настоящему!
Но люди грубо запихали меня в машину и увезли… Это были декорации полиции. Я знал, что именно там будет экзамен. Но я решил действовать на опережение. Капитану, который сидел за столом и делал вид, что-то скучно пишет в журнале, я сразу сказал, чтобы заканчивал все это быстро, спрашивал меня и отпускал меня на волю, в мой новый мир. Но он оказался более умным, чем я ожидал. Для формальности поспрашивал меня о том, о чем и сам прекрасно знал. И посадили в решетчатую клетку. Проводник не появлялся.
- Проводнииииик! – опять я начал звать его вслух.
Но на меня никто не обращал внимания.
- Сейчас будет воля! – наконец-то объявиться Проводник. И мрачные, душные помещения отдела полиции начали наполняться то ли кристально-чистой водой, то ли необычным воздухом. Под потолком плавали-летали красивые люди и спокойными голосами увещевали меня, что экзамен пройдет хорошо. И вот когда я уже решил спокойно отдаться судьбе, возле моей решетки появились трое: небритый старик в белом халате и двое крупных мужиков в одинаковых одеждах василькового цвета.
- Костя, здравствуй! – поприветствовал меня старик.
- Кончай х…ню нести, давай быстрей свой экзамен и отпускай меня! – потребовал я, зная заранее обо всем.
- Поехали с нами! – сказал старик. А молодые мужики, меня, как игрушечного, связали и потащили к машине «Скорой помощи».
Что было в больнице сначала я не помню. Спал и ничего не видел. Да, я чувствовал, что привязан к кровати, но никаких неудобств не испытывал. Как ни странно, мне было хорошо. Мне никуда не хотелось. Я желал лишь покоя. И он был…
Потом был перевод в другую палату. На восемь человек. Никто меня больше не связывал. Относились хорошо. Да и парни, мои соседи тоже классными были. Не нытики, не «быки». Парни, как парни. Но, главное-то, что все декорации отовсюду поубирали. Теперь я точно знал, что это настоящая, такая уютная и добрая психушка. Родители ко мне приходили. Настоящие, мои любимые мама и папа. И еду приносили вкусную. Но, я ж не последний жмотяра, в палату парням приносил, делили по-братски!
Лежал я три месяца. В техникум восстанавливаться не стал. Теперь я дворником работаю. А что? Хорошо, на улице, на свежем воздухе! Вот только приходится таблетки пить и на укол ходить в диспансер. Болючий, падла. Ну и мамка каждую неделю мыться заставляет. Зачем только... Но, зато на душе хорошо и, главное мир теперь весь настоящий. Живой!
PS Все имена, отчества, фамилии изменены.
(из НЕТа)