Отопление дали

Когда я только привёз жену с сыном из роддома, в нашей хрущёвке отопление уже дали – ноябрь месяц. Но именно в этот день, именно в нашей комнате батарея вдруг сделалась холодной.

Не сразу мы заметили, но к вечеру всё стало очевидно. Пятница, звонить куда-то бесполезно. Перевели пока кроватку сына в другую комнату.

Понятно, надо действовать. Взял газовый ключ, отправился в подвал. Живём на первом этаже, сарайчик наш в подвале под нами прямо. И труба отопления из той холодной комнаты рядом как раз. Я это понимал, но для верности постучал по трубе, сходил домой, спросить, слыхали ли мой стук – тогда мобильников ещё не знали. Но мама и жена так заняты новорождённым, что на мои постукивания робкие внимание не обратили. Договорились, что ответят условным перестуком. Ну, убедился, что это именно та самая труба. А впрочем, какие могли быть сомнения – другие трубы все горячие и только эта ледяная. Вот, дальше что?

Опять стучал ключом, конечно. Сначала осторожно, потом от всей души, но децибелы градусов не прибавляли.

А радикальный план, конечно же, имелся – не зря я прихватил серьёзный ключ.

Частенько я бывал в подвале. Мы там храним картошку. Ещё в сарае полки делал, хлам всякий помещал. Ну да, видал там стояки. Они горячие зимой, в обмотке теплоизоляционной. Местами сбита изоляция, из труб торчат отросточки такие, завинченные колпачками вроде стаканов маленьких. Наверное, латунных. Они какое-то название имели специальное, но я забыл. Надо сказать, сейчас уж нет такого – всё заменили шаровые вентили.

А план, я говорю, давно созрел. В руках ключ газовый, вроде клещей с загнутым клювом.

Отверну-ка этот колпачок – может, пойдёт вода. Опасно? В холодной трубе она не может быть сразу горячей, да и напора нет, скорей всего, – ведь явно нет протока, а воду сверху подают. А если что – колпак на место сразу.

И клещевидным газовым ключом зажав латунную заглушку, стал отворачивать. Тихонечко и нежно. Стакан пошёл легко.

Мотивация, как понимаете, серьёзная имелась. Да, холодно у нас. Сынок малюсенький замёрзнуть может. Кто осудит?

Когда потом всё рассказал приятелю сантехнику, он ужаснулся. Мы, говорит, к этим колпачкам не прикасаемся, если в стояке не спущена вода. На эту тему есть прямой запрет. Чревато потопом.

Но у меня, говорю, мотивация. И ничегошеньки не ведал о запретах. Сынок-малютка замёрзает! Решительно кручу латунный колпачок.

И вот, уж можно без ключа рукой. Когда заглушка стала отделяться, чуть зашипело.

Я рад – процесс пошёл.

Вот уже снял колпачок, снова стучу по трубе.

Шипение усилилось – мёртвый стояк оживает! Тонкой струйкой вода полилась. Холодная. Я бью по трубе тяжёлым ключом. Подстраховаться бы слегка тут, хотя бы наживить латунную заглушку.

Но резко вдруг ударил пар, и сразу же с могучим рёвом хлынул кипяток такой струёй внезапной, что я отпрянул.

Заливает подвал, заливает сараи! Рёв мощной струи, шипение адское пара. Хотел рукой зажать, но лишь ошпарился.

Ужас.

Захватил колпак рукавом куртки и снова на эту ревущую амбразуру!

Прижимаю, стаканчик трепещет в струе, жгущие брызги в лицо, во все стороны.

Бац! На лампу брызнуло – и тьма в бушующем подвале воцарилась.

Пытаюсь на ощупь попасть на резьбу но струя вышибает стаканчик из рук!

Темнота. С шумом хлещет вода ниагарским потоком.

Вот тут я очень сильно испугался.

Вдобавок сверху молотят по трубе.

Фильм ужасов какой-то!

Каюсь, была и мысль сбежать. Никто ведь не видал, как я спускался. Но чем всё кончится? Зальёт подвалы кипятком, зальёт картошку, да, может, уже и заливает – стою в воде горячей. Шипит всё в темноте, всё хлещет, и стало жарко, словно в русской бане. Сверху нервный стук.

Я в кипятке, сгибаясь под потоком, каким-то запредельным чудом нащупываю всё же несчастный колпачок. Отчаянно прижал его к взбесившейся трубе и снова чудом наживил-таки резьбу. Ошпаренными пальцами вертел свой ключ.

В подвале тишина настала.

Ура! Стояк горячий.

На ощупь отпер свой сарай, включил там свет – вода уже зашла, но не достигла ящика с картошкой.

Взорвавшуюся лампу в коридоре заменил – спасибо, был запас.

Под ногами – река. Я совершенно мокрый - до майки, до трусов и весь в разводах белых. Ведь в воду батарейную, я знаю, что-то добавляют.

Да, в очень жалком виде иду домой.

Но с доблестной победой.

Жена оторопела, меня увидев. Но так сердито:

– Где ты всё ходишь! Стучу тебе, стучу. Ведь отопление давным-давно уж дали.