Мой ковидный опыт

Интернет-пространство заполнено комментариями и советами, как лечить «ковид», какие меры безопасности принимать и т.д. А на самом деле никто толком не знает, что это за напасть. И страшно всем.

Мне позвонила знакомая женщина, сказала, что она в больнице с «ковид». За пару дней до этого я к ней заходила. Мы в то время находились в военном городке. Через два дня у меня поднялась температура и давление до критических отметок.

Всю ночь сбивали то одно, то другое. На следующий день вызвали врача из местной амбулатории. На том конце провода настоятельно рекомендовали идти на прием. Мы настояли на вызове врача на дом. Пришла заведующая амбулаторией. Я предупредила, что у меня контакт первого уровня с ковидной больной, на что она фыркнула: “Чего вы так боитесь этого ковида?” Она померила у меня температуру и давление. Высказав возмущение, что я не пришла на прием в амбулаторию, посоветовала пить антивирусный препарат, а если температура будет больше 38° — принимать азитромицин.

Муж сходил в аптеку, купил ремантадин (антивирусное) и азитромицин (антибиотик), и я начала лечение. Не помогло. Два дня болела голова и глаза, а потом как замерло. Боли нет, только слабость, тошнота, диарея и отвращение от еды. Температура с утра 37,3° — 37,6°, а вечером неизменно 38° и более. На пятый день приехал лаборант и взял кровь из вены на анализ. На следующий день сообщили, что «ковида» у меня нет. С каждым днем самочувствие ухудшалось, и мы уехали в Минск.

Все утро дозванивались в поликлинику, чтобы вызвать врача. Пришла интерн и сказала: “Пейте азитромицин и полощите горлышко”. Выписать больничный она не имела полномочий, направления на рентген и ПРЦ-тест тоже. “Идите на прием, — сказала она мне, — все это выпишет врач”. “Как я могу сидеть под кабинетом час или два в живой очереди, если у меня температура, высокое давление, диарея и, без сомнения, «ковид»?” — спросила я. Она только пожала плечами.

Видя, что ситуация ухудшается, мы надели маски и поехали в поликлинику при военном госпитале. Там простояли в очереди в кабинет, где шел прием температурящих, почти три часа. Казалось, я вот-вот упаду в обморок, но уходить без рентгена и назначенного лечения не имело смысла.

Рентген показал, что воспаления нет, но в два раза были повышены с-протеины. Порекомендовали: “Пейте антибиотики. Раз один не помогает, пейте два наименования” – и предложили пересдать анализы. Через два дня стало хуже, не хватало воздуха, хотя кашля не было, только температура. Обоняние не пропадало, наоборот, обострилось.

Вызвать врача оказалось невозможно, и я позвонила главврачу поликлиники. Врач пришла довольно быстро. Она проверила кислород в крови и сказала, что все более или менее, а диарея — это от таблеток. Стала пить лекарство для желудка, но ситуация не улучшилась. Меня знобило; было отвращение к еде.

Температура держалась, каждый вечер ртутный столбик термометра поднимался все выше и выше. Я слабела на глазах. Тогда снова вызвали врача. Померив сатурацию (оказалась 92), она вызвала скорую. Меня отвезли в госпиталь. Пока делали анализ крови и рентген, я едва не потеряла сознание. Оказалось, что у меня воспаление легких. “Вы когда болели «ковид»? — спросила врач, рассматривая мой экспресс-анализ крови. “Сейчас болею”, — ответила я. “Я имею в виду — когда болели до этого?” — уточнила врач. “Раньше не болела, болею сейчас”, — снова сказала я. — “Но у вас выработались антитела!” — “Возможно, у меня уже тринадцать дней высокая температура”.

В госпитале я провела 8 дней. Капельницы, уколы, таблетки. На третий день температура спала — 36,3°. У моей соседки — 35°. Пониженная температура почти у всех. Уколы гепарина в живот. Живот стал сплошным синяком. Стали тянуть вены на ногах, сказали — это от лекарства. Врач заходил раз в день, медсестры – несколько раз. Медсестры не ходили, они бегали в своих костюмах, запакованные, как космонавты. В отделении было 60 человек. И всем нужно было ставить капельницы, делать уколы и т.д.

Иногда вечерние капельницы ставили в 11 часов, иногда — в 12 ночи или в час, один раз — в три ночи. Маленькая хрупкая молоденькая медсестра искала мои спрятавшиеся вены и уговаривала потерпеть. А потом она шла дальше, в соседние палаты.

Была ночь, и я услышала, как она кому-то на коридоре пожаловалась: ”Я больше не могу, их так много, так много!” — и горько заплакала. До сих пор наворачиваются слезы, когда вспоминаю эту девочку, тихонько плачущую ночью, в пустом коридоре.

Меня выписали на восьмой день с формулировкой “продолжает болеть”. Пить ксарелто — полтора месяца после выписки. Эта инструкция пришла в день моей выписки. Такое чувство, что руки выше кисти туго забинтованы, хочется снять повязку, но это просто ощущения.

И вот я дома. По моим подсчетам это 22 дня болезни. По вечерам температура и давление поднимаются. Сказали, что колебания еще будут. Порезала палец. Остановить кровь не просто, это результат приема кроверазжижающих. Прижала и держу ранку более 4 часов. Предписано: до 24 ноября из квартиры не выходить, иммунную систему не стимулировать. Она выложилась по полной, вырабатывая антитела. Что будет дальше — не знаю, пока слабость. Господи! Помоги всем нам.