Необыкновенное чудо. Предыстория волшебной сказки

Мы все любим удивительный фильм Марка Захарова «Обыкновенное чудо», снятый по сценарию Евгения Шварца. Особо привлекает в нём образ Волшебника, которого сыграл Олег Янковский. И все мы помним главного героя — «Медведя» (Александр Абдулов).

Мы проникаемся этой волшебной сказкой, подозревая, что у всего этого причудливого действа есть и столь же необыкновенная предыстория. И она, разумеется, имеется...

Весь вопрос в том: какая? Попробуем разобраться, используя знание традиции.

Зададимся вначале вопросом: Кто такой волшебник? Откуда у него волшебные силы? Почему жена его (чудесно сыгранная Ириной Купченко) опасается его волшебства, не очень-то и светлого, откровенно говоря (оборотничество — это чаще чёрная магия)... И она корит за эти "шалости" чуть ли не всемогущего мужа-волшебника...

По её мнению, если и использовать волшебство, то лучше для хозяйственных нужд (ну там, превратить песок в сахар, а камни в сыр)... Уж кто-кто, а она-то знает, на что способен её любимый, временами зазывающий в гости привидений...

А где все сие происходит? Перед нами явно Восточная Европа; а ещё сказано, что это Карпаты... (Я бы сразу уточнил: окрестности Ужгорода).

И, между прочим, время действия — где-то начало XX-го века: цилиндры, канотье; ещё короли обычно ездят в каретах, в провинции горят керосиновые лампы, на стенах есть и канделябры с использованными свечами, но на картине изображён — газовый фонарь, хотя и электричество, как будто, уже имеется...

А под конец, министр-администратор (Андрей Миронов) выкатывает на весьма популярном перед Первой мировой французском автомобиле Бебе Пежо 1913 года.

Заметим также, картина, висящая на стене (с драконом), — немецкая... Думаю, не ошибусь, если предположу, что это — Австро-Венгерская империя, включавшая в себя ряд королевств, также и карпатскую Угорщину...

Любопытно представить, как в ближайшие годы здесь же несколько раз переменится власть: с австрийской на венгерскую, потом на чешскую и обратно, — пока, наконец, не придёт Красная армия....

Ну, а теперь обратимся к традиции... Нашей, славянской, ведической и языческой.... Ведь действо в сказке происходит в славянских землях, где-то в Карпатских горах (похоже, в районе ныне украинского Ужгорода, принадлежавшего в 1913 году Австро-Венгрии).

* * *

Итак, перед нами волшебник. Не карпатский мольфар, конечно, — а пришлый, повидавший европейские королевские дворы, и вызвавший (наверное, прямо из сказок Перро, короля, — похоже француза, ибо его двор — Эмилия, Оринтия, Аманта — явно француженки).

Но сам волшебник — скорее всего и со славянскими корнями (как, впрочем, и с венгерскими, о чём мы ещё поговорим)... Иначе что ему тут, в австрийских Карпатах, в магическом славяно-венгерском захолустье Европы, делать?

Заметим, волшебники такого рода и такого могущества, в наши времена, обычно так или иначе связаны с силами бога Велеса Змеича (седьмого лика Велеса); да и сами они, бывало, представали в традиции обретёнными богами. А Велес Змеевич, нередко обращался зверем: медведем, волком, соколом, да и драконом (т.е. Волком Огненным Змеем). Он и сам — бог-оборотень.

И Волшебник Янковского в фильме, кроме того, что обладает медвежьей оборотной магией, также часто является рядом с изображением дракона (на холсте, который разрезается ножом при смене действия; на зеркале, который стирается тряпкою в конце фильма...). Во всём этом есть вполне ясный символизм...

Ведь упомянутая картина — это известная гравюра в стиле гримуар-книг. Принадлежит она перу немецкого художника, оптика и мистика XVII века Иоганна Цана (Johannes Zahn). Сама гравюра называется «Излучающий глаз» (1702) — она из его трактата по оптике и рассказывает о том, что такое угол зрения, и как этот принцип используется в придуманной им камере-обскуре — прообразе фотоаппарата, а, значит, и кинокамеры (художнику-постановщику фильма Людмиле Кусаковой эта тема была близка).

Символ, который эта гравюра несёт в фильме, очевиден. Она говорит, что мир иллюзорен, создан волшебством (магией кино...). И создан сей иллюзорный мир самим Волшебником (для нас — воплощённым Велесом).

И тут многое становится ясно. Ведь Велес Змеич — одержим любовью. По мифам, на нём тавро (клеймо) богини любви Лели. Он же и Финист (Волх), и он сражается за любовь, и затем любовью из Дракона (могущественного Стража и Владыки Пекла), — преображается в светлого бога (Стража Ирия)...

Отсюда следует и ответ на вопрос, заданный в начале. Выходит, что волшебник не всегда был волшебником... Вначале он был чудовищем, драконом... И его сила была велика и не всегда подвластна ему.... Так было, пока он не встретил прекрасную девушку (подобную богине любви), и её поцелуй развеял морок дракона, так он и обрёл лик человека...

Ранее внутри дракона бушевало пламя, пожиравшее и его самого. Но когда девушка поцеловала его, внутренний огонь был укрощён. И находится сей огонь под контролем вот уже 15 лет («пятнадцать лет влюблён в свою жену как мальчик»)…

И получается, что спустя семь лет после женитьбы, он решил тою же силой обратить Медведя в человека, а затем, ещё через семь лет, решил применить — для соблюдения магического равновесия — также «зеркальное чудо»: обратить человека-оборотня обратно в Медведя — после поцелуя влюбившейся в него принцессы…

Это такая шутка, вполне в духе дракона. «О принцессе вы не подумали? Ведь он убежит в лес!»; «Бывает, убегают…» Похоже, и сам дракон-волшебник, втайне от самого себя, мечтал освободиться от чар любви, — и так воспарить в Ирий на летучем корабле с воздушным шаром вместо парусов… (Мне этот корабль в фильме напомнил летучий корабль Буса Белояра).

Его сказка, это такой эксперимент: что произойдёт, если свершится зеркальное чудо, и сможет ли Медведь, обернувшись зверем, сохранить в себе что-то человеческое, — не разорвать медвежьими когтями принцессу, а уйти в лес и жить иной жизнью.… Ведь Волшебник знает, что ему тоже предстоит расстаться с любимой (поскольку она смертная) и тогда вновь обернуться драконом и затосковать навеки…

О сём в Ведах (в «Книге Коляды») есть целая история.… Там рассказывается о том, как Велес, затосковав после смерти своей возлюбленной, спускался за нею в самую глубь Нави, а нашёл её там уже воплощённой богиней…

Волшебник чувствует, что его тёмная драконья натура может взять верх… Время от времени она и брала верх, и он мешал Медведю встретиться с любимой — желая сим также испытать его волю и силу любви…

А жена Волшебника, видя сие, была обеспокоена тем, что муж ставит свои эксперименты на живых людях — в поисках ответа на вопросы, которые его терзали прежде…

Александр Асов