Сундук сокровищ и поиски клада

Время детства и отрочества – время, овеянное ветром приключений, дальних странствий и поисков сокровищ. В советскую эпоху пределом мечтаний были приключения в пионерском лагере, а у некоторых были поездки на море или в близлежащие республики. И если у родителей вдруг не случалась такая возможность, как возможность отправить ребенка в вышеуказанные места, то лето превращалось в поиск приключений в близлежащих территориях. Впрочем, это не всегда было безопасно и приятно. С экранов телевизоров доносились «А ну-ка песню нам пропой веселый ветер, веселый ветер! Моря и горы ты обшарил все на свете!» или «Есть только миг между прошлым и будущим и только он называется жизнь!». Советский телевизионный кинопоказ предлагал нам приключения с обязательной регулярностью дважды в неделю, как закономерность. Домашняя библиотека (а у нас имелся книжный шкаф не только с обязательным собранием сочинений Сталина и Ленина) предполагала прочтение приключенческой литературы с наилучшими произведениями мировой классики, ибо тома издания мировой художественной литературы были в то время обязательной частью, указующей на благосостояние хозяев дома и их нравственную и моральную зрелость. Чтение было самым популярным занятием среди моих друзей и по двору, и по школе. Помимо всего прочего на лето нам выдавалась специальная памятка о том, какой список литературы должен был быть прочитанным к началу учебного года. Иногда поиск приключений начинался сразу по прочтению очередной книги, например всеми любимого Майн Рида или Джека Лондона. Но конечно первое место занимали произведения Жюля Верна и Александра Дюма. Летние игры а-ля «три мушкетера» были просто бедствием для кустов гибискуса-китайской розы, густо насаженной в нашем дворе. Велосипеды превращались в жеребцов, а гвардейцами кардинала были приехавшие в наш двор соседские мальчишки и девчонки. Шумные баталии по взятию «Ла-Рошели» сопровождались такими громкими криками победивших мушкетеров или гвардейцев, что походили на знаменитое «Ура» во время первомайских парадов. Увлекательные игры иногда доходили до того, что бабушки нашего двора, высунувшись со своих балконов громко кричали нам: « Вай! Чтобы в гробу перевернулся этот Дюма! Ну-ка убирайтесь все отсюда! Дайте немного тишины!» Нужно отдать должное моим сверстникам, войска переходили на другую сторону большого двора и начинали обсуждать план освобождения или захвата «миледи». А каково было играть в индейцев во время теплых летних дождей! На этот случай у нас полностью менялась экипировка. Мои родители разрешали снять с себя майку или летнее ситцевое платье. Я втыкала в свои волосы или в прическу «конский хвост» тщательно хранившееся с маминой бижутерий куриное перо(обязательно черное) и сломя голову неслась под теплые струи дождя. Из соседних подъездов в таком же виде вылетали мои подружки и друзья и начинались индейские игры. Шлепая по теплым лужам босыми ногами, мы сотрясали луками и стрелами из вяза и во всю глотку орали «Но пассаран!»(наследие коммунистической дружбы с Испанией) и чувствовали себя этакими покорителями водной стихии или завоевателями «вигвамов» племени(дворовых беседок). Когда дождь обрывался в небе радугой, мы кидались или в бассейн, или бросались к своим «кораблям» - детским ванночкам, которые заполнялись ещё с утра водой. И «плыли к необитаемому острову». Веселое было время! Конечно случались и такие дни, когда дожди не позволяли выйти во двор. Ну да это не было вообще бедой. Можно было вообразить себя графом Монте-Кристо(гендерное разделение тогда вообще не играло никакой роли!) и отправиться на поиски сокровищ(конечно, бабушкиных и маминых). Сокровища маминой шкатулки обычно цеплялись на меня в хаотичном порядке и на волосы, и на ноги, и на руки, и чуть ли в нос(можно же себя иногда представить махараджей Немо). В таком виде я, гордо вышагивая, садилась за обеденный стол и воображала себя очередной красавицей королевского двора. Дедушке и бабушке такие вещи не совсем нравились, ибо они были убежденными коммунистами, и бабушка твердо говорила: «Ирочка, пойди сними с себя все эти мещанские побрякушки и как нормальный человек приходи обедать. Мы не на выставке прикладного искусства.» И так, как я долгое время не знала, что такое «прикладное искусство», я всё же покорно избавлялась от своих сокровищ, сложив их в единственную мамину фарфоровую шкатулку. Куда интереснее было быть в поисках бабушкиных сокровищ. Наш дом, с громоздкой мебелью 60 годов прошлого столетья был кладовой различных укромных мест, пригодных для припрятывания «кладов». Несколько предметов этой мебели пользовались не только моим повышенным вниманием, но привлекали и моего брата и моих самых близких подруг. В спальне моих прародителей стоял огромный письменный стол с набитым на него зеленым сукном. Вместо ножек стол опирался на две огромные тумбочки, внутри которых легко мог поместиться ребенок лет 9-11. Помимо места клада тумбочки были ещё прекрасным местом для того чтобы спрятаться после того как нашкодили. Я не говорю уже об укромности пыльных углов под массивными дубовыми кроватями, где моя мама имела свойство прятать закатанные в банки самые вкусные шоколадные конфеты. Неоднократные ограбления подобных кладов приводили к оскудению шоколадной кладовой, а как раз вообще привели к позору моей мамы во время приема гостей. Сами понимаете, если вы предаетесь обжорству шоколадом, наверное, нужно проявлять определенную детскую хитрость. В тот раз я попросту съела конфеты, а вот все фантики аккуратно свернула в виде целёхоньких конфет и положила их обратно. Не думайте, что делала я это одна. Подружка дней моих счастливых - Нонка-макаронка тоже с удовольствием приложила к этому свои руки. После такого пира три дня наши родители и бабушка Нонки-Штирлиц удивлялись, - куда у нас подевался аппетит. В тот злополучный день наша семья принимала своих друзей, довольно высокопоставленную супружескую пару. Мама испекла торт «Микадо», купила дорогущие апельсины и мандарины и, конечно, вытащив банку с шоколадными «московскими» конфетами, пересыпала их в большую хрустальную конфетницу. Все это шикарное угощение (по советским временам)она выставила на стол и подала ароматный кофе и пахучий крепкий чай. Когда в руках наших гостей оказались первые развернутые пустые фантики, мама густо покраснела до кончиков волос, и только и смогла выдавить: «Какой ужас! Простите дорогие мои, сейчас я принесу другие конфеты!» По взгляду, который она метнула в мою сторону я поняла, что она прекрасно поняла кто такой «умный» в нашей семье. Она ушла в спальню, где стоял большой немецкий гардероб и вскоре выплыла оттуда с огромной бонбоньеркой шоколадных конфет «Ануш». Инцидент был исчерпан. Я же в свою очередь получила информацию о том, где ещё могут находиться «кладовые» запасы шоколада. Само собой разумеется, что местом, где можно было прятать клады и сокровища были гардеробы, различные шкафы и тумбочки. Но мое внимание не притягивали они в силу того, что мама и бабушка часто их открывали и я знала, что особых сокровищ там нет. Зато были другие места, которые, как магнитом меня притягивали к себе.
Огромный сундук, который все называли кушеткой стоял на балконе между дверей в спальню и на кухню. Как правило на нем мог отдыхать днем кто-то, кого не раздражали громкие переговоры соседей с этажа на этаж или детский гомон. Сама кушетка была большой и глубокой, обита дерматином, который практически облез по всем углам. Чтобы открыть её не нужны были особые усилия. Достаточно было приподнять её настолько, чтобы в щель между верхом и коробом могла пролезть моя тонкая нога. Первые мои несколько попыток не увенчались успехом. Но, как- то раз, в очередной из приступов наведения порядка, после весны заветная кушетка оказалась открыта бабушкой. Она убирала внутрь кушетки зимнюю и демисезонную одежду. Из кушетки полился запах ядрённого табака. Протиснувшись между руками бабули и подпихивая её назад я заглянула внутрь. О чудо, я увидела свертки из газет и рулоны из одежды, которые были аккуратно разложены внутри. А ещё внутри находился большой кожанный черный ридикюль, который бабушка даже пальцем не тронула. Ридикюль – это женская сумочка. У моей бабули в кушетке стоял огроменный просто ридикюль.
-Бабуль, а бабуль! Это что такое, а? вот там вот это черное, а?
-Не лезь туда куда не надо лазить маленьким воспитанным девочка, - твердо ответила бабуля.
-Ну бабуль, ну скажи, ну, пожалуйста. Это что ты там хранишь, драгоценности?
-Ага, драгоценности, - иронично ответила бабуля. Знала бы она, что я ещё не умею отличать иронии в утверждениях от твердого соглашения.
- Отойди, а то я сегодня опять не успею убраться. Бабушка окончательно отодвинула меня от предмета моего любопытства и захлопнула крышку кушетки.
Зуд любопытства окончательно поместился в моей душе. И я весь день задавалась вопросом, а не в той сумке ли хранятся пиастры и динары. А может быть это украшения, которые дошли до бабушки ещё с дореволюционных времен. Конечно в своих предположениях я думала также и о старой семейной легенде, которая часто пересказывалась у нас в семье. Так как фамилия у нас Воскерчян, что значит Злотоносная, а один из предков был якобы ювелиром царского двора. Да моего времени из его богатств дожило кольцо, которое носила моя мама. Так я думала до самого сна, и незаметно для себя уснула. Мне снились найденные во сне в ридикюле спрятанные пиастры и драгоценности. Я твердо решила обязательно улучить время и обследовать кушетку, когда бабушка пойдет совершать свой вечерний моцион или уйдет в гости к своей дочке. Вот тогда, я обязательно докопаюсь до правды. И конечно случай не заставил меня ждать.
В тот день я осталась почт что одна дома. Мои родителя были ещё на работе, бабушка и дедушка отправились в гости, брат был в детском садике, а тетушка, которая была не замужем в своей комнате слушала Бибиси и упражнялась в английском. Почитав некоторое время и создав впечатление полной погруженности в увлекательное занятие, я выждала момент и, стараясь не топать и не скрипеть деревянной дверью балкона, добралась до места клада. В руках я держала свой фонарик на всякий случай, если мне придется залезть в кушетку и кто-то захлопнет крышку. Я взялась за край дерматиновой крышки, два рывка вверх и моим глазам открывается такая картина! Свертки, мешочки и пакеты, переложенные папиросами и, конечно, предмет моего крайнего интереса-черный кожаный ридикюль. Я влезла в кушетку, отодвинула два больших свертка в сторону и тихонько опустила крышку, присаживаясь на дно. Моя голова слегка выпирала и где-то на сантиметр крышка упиралась мне в макушку. Этого мне было вполне достаточно, чтобы и дышать и сносно видеть. Посидев некоторое время неподвижно и прислушавшись к шумам, я сделала вывод, что меня не слышно и развернула бурную деятельность. Первыми были развернуты пакеты с газетой, которые разочаровали меня- это было бельё и дедушкины зимние рубашки и костюмы. Затем настал черед мешочков и тут на свет показались интересные вещи типа бабушкиной меховой шапки из бобрика, вязанные свитера и кипы полотенец. Наконец я вытащила из одного мешка белую вязанную шапку из кроличьего пуха. Господи я никогда не видела таких длинных сетчатых шапок, если её вытянуть в один слой. Такие вязанные пуховые шапочки носила вся страна, особенно популярны такие шапки были в Краснодарском крае и в городах-Минвод. Клянусь сама видела! Размер был подходящий и я влезла в отверстие сетки и вообразила себя снежной королевой. Сетка растянулась, в дырки можно было просунуть даже руки, что я и незамедлительно сделала. В этом виде я двинулась дальше в своих поисках. Один из свертков был китайскими скатертями с вышитыми изящными птицами и цветами. Каждая скатерть для меня была настолько завораживающей и интересной, что я не поленилась и развернула каждую. Затем настал черед пакета внутри которого оказались чулки, но какие чулки! Все в прекрасных узорах, с прорезиненным верхом. Мне привыкшей к тому, что бабушка носит серо-коричневые невзрачные «хебешные»(хлопчатобумажные) чулки, а мама иногда покупает, как она говорит «дорогущие дедероны». такие чулки попались на глаза впервые. Они были с красивым узором, мне очень хотелось его рассмотреть, и я натягивала эти чулки на свои худющие ноги-палки. Я их затягивала наверх, чтобы хорошенько растянуть узор и рассмотреть его, тянула в разные стороны. В конечном итоге я их стянула с себя, чему мне очень мешала вязанная шапка, и продвинулась в поисках сокровищ к заветному большому черному ридикюлю. Долго возиться с замком не пришлось, она легко, с громким щелчком, откинулась назад и я раскрыла блестящие челюсти-створки сумки. Не долго думая, я почти засунула в неё голову, и мне в лицо пахнул аромат духов немного резковатый и приторно сладкий. Так пахло мыло, которым мама перекладывала бельё, чтобы оно приятно пахло. Мыло называлось «Красная Москва. (Спустя многие годы я узнала, что это был запах духов «Любимые духи императрицы», которыми пользовалась в молодости моя бабуля) Такой аромат намекал мне, что денег в этой сумочке я точно не найду. Но зато первая находка меня поразила. Я вытянула одну за другой милые шелковые перчатки. Они были украшены вышивкой из бисера. И это они и пахли духами. Я лихорадочно продолжала исследовать сундук с сокровищами и на свет вытянула длинный, то ли шелковый, то ли шифоновый шарф, украшенный пайетками и стеклярусом. Шарф был очень длинный и старый, когда его я тянула из ридикюлю он издавал такие звуки, как при трении пальцем о стекло(как впоследствии я узнала, то я попросту порвала этот шарф вдоль всего полотна и только вышивка уцелела). Он мне тоже очень понравился и я, свернув его в рулончик, положила рядом с собой. Далее в сумке что-то звякнула и заблестело. Мои обе руки незамедлительно влетели в сумку и вытащили то, что сверкнуло в темноте. На свет появились маленький инкрустированный эмалью ножик, длинной в мою ладошку, затем большая квадратная пряжка с какими - то буквами и плетеным орнаментом и длинный женский курительный мундштук с костяным наконечником. Далее мои руки вытащили очень красивый гребень(из черепахи). Вот и всё! Никаких пиастров или дублонов. Я была очень разочарована и устала. Я и не заметила, как я уснула. Мне снились благородные дамы в шикарных длинных по локоть перчатках. Одна из них протянула мне красный цветок и тут мой сон резко прервался и папины руки вытянули меня из сундука. В ходе этого сетка пуховой шапки зацепилась за гвозд, который крепко держал деревянную розетку и порвалась. Меня отвели в спальню, там мама шепотом отчитала меня за крайнее непослушание и баловство. Я легла в постель и… В соседней комнате раздались голоса – моя бабушка тихим спокойным голосом выговаривала моим родителям, как они плохо меня воспитывают. Семейный разговор длился около часа, и я много обидного услышала для себя. К тому времени, когда нотации и оправдания были закончены, то мне оставалось только перевернуть мокрую от слез подушку сухой стороной и забыться тяжелым сном. Этот эпизод хоть и был для меня уроком, и я поняла, что нельзя лазить по сундукам и диванам, но поиски сокровищ у меня не прекратились. Следующими на очереди были большой платяной шкаф и, конечно же, полуподпол, кольцо от дверцы которого выпирало на дощатом полу нашего балкона. Но, как всегда в детстве, мои поиски там тоже быстро были осуществлены в ходе генеральных уборок перед наступлением летнего сезона. Большой платяной шкаф открывался ключом и в его глубоком содержимом оказались стопки папиных журналов «Техника молодежи», «Наука и жизнь», «Искатель». На полках лежали в сером картонном исполнении большие папки для рисунков и для нот, старые потрёпанные печатные репродукции картин Айвазовского и куча натюрмортов. Там же находилась целая стопка учебников. А ещё на деревянных вешалках висели старые выцветшие плащи, пыльники и всякое старьё. Знала бы я тогда, что именно вот эти журналы, да старые книги и станут теми сокровищами, которые раскрывали передо мной горизонты техники и науки. На полке хранились стеариновые свечи и большая ультрафиолетовая лампа Hodor, которой дома лечили все болезни от флюса и отита до ангины и подагрических коленей. Внизу на полках стояли многочисленные медные эмалированные тазики(в армянской семье их должно быть как можно больше на все случаи жизни), кастрюли, которые доставались только по очень большим праздникам и прочая кухонная утварь, которую извлекали на свет божий не так часто.
С подполом дело обстояло очень сложно. Поднять крышку за кольцо у меня не хватало сил, хотя я и порывалась сделать это. И вот на счастье, как -то моему дедушке понадобилось что-т именно там. Услышав в разговоре что ему это( то что он хотел найти для работы) нужно поискать в подполе я ринулась следом за ним. Стоило деревянной крышке из нескольких половиц откинуться назад, как я попыталась прыгнуть туда, протиснувшись между ног деда. На мое счастье он успел ухватить меня за трусы и вытянуть наверх.
-Ээ ай писо джан это ты шею сломать хочешь? Куда рвёшься? –спосил он опуская меня на пол.
-Деда, ай, деда! Я знаю у тебя там спрятаны сокровища! –захныкала я.
-Вай мэ! У сасэдки Варьвари за это кит атарвалы!-рассмеялся дедушка. -Так и быть подожди секунду и я откину лесенку, спущусь вниз, а потом возьму тебя на руки сама найдешь свой мрчик! Я сразу согласилась, ведь теперь я знала, что клад – это мрчик!
Дед спустился в подпол, и взяв меня на руки, присел на ступеньку маленькой раскладной лесенки. К своему ужасу я ничего ценного не увидела. На полу стояла консервация. На полочках поблескивая лезвиями валялись какие-то стоптанные ботинки, старые коньки моей тётки и пахло мышами.
-Деда, где же мой мрчик! Где же он?
-Как где ты, его как раз и видела! Писо, мрчик - это ни-че-го.- сказал дед и расхохотался, видев мое удивленное лицо. Я не обиделась на деда, даже не расстроилась, ведь кому приятно признавать ошибочность своих предположений. На этом мои поиски кладов в родительском гнезде и закончились. Но всё же, иногда мне снится сон, в котором я открываю старый платяной шкаф и ищу в нем спрятанное. И знаете нахожу! И каждый раз это совершенно разные вещи, -то это деньги и сберкнижки, то это золотые украшения, которые для меня хранит мама, то это расшитые золотом серебром и бисером одежды из прошлого века. Но самое главное в этих снах это запах, запах моего детства.