АДЮЛЬТЕР

Машка
Я - Маша. Машуня. Масяня. Двадцати шести лет от роду. Замужем. Когда Толика сильно разозлю, то становлюсь Машкой-разгильдяшкой, Машкой-растеряшкой.
Ой, как будто Толик – прямо идеал! Криворукий Охламон Шалопаевич.
С фермы своей как возвернётся, фуфайку с вонючими носками кинет посередь избы – хоть из дома беги! Али того хлеще: в грязных керзачах прошлёпает в переднюю – лепёхи грязные за собой оставит. Тока и убирай за ним. Делать мне нечего? Дел-то по горло! В избе прибрать, порося «болтушки» в корыто налить, куркам – пшеницы подкинуть.
А в банный день совсем покоя нет! Подай то, подай другое. То портки в баню забудет, то полотенце, то мыло. Совсем на своём тракторе мозги порастряс!
Хоть и кормлю мужа исправно (то щи, то каша тыквенная с пшеном, то пироги затею) всё одно – дрыщ. На воробьишку малость похож – такой же встрёпанный, непоседливый, и лясы любит поточить. Горячий – жуть! Как наш самовар, али печка, когда раскочегарится.

А на меня всё пеняет – и нерасторопная, и бока в постели шибко долго грею. А когда мне греть-то? Скотину обихожу – и на работу. Почту в посёлке носить – оно, конечно, дело не хитрое, но не благодарное. Хошь в стужу, хошь в грязь – знай себе топай вдоль околицы. А сумка плечо тянет, как будто там кирпичи накладены.
Будь она неладна эта… Как её? Пресса! Девчонка я, конечно, не хилая, около центнера живого веса, потому-то и тяжело – и себя тащи, и газеты с журналами. А смысл какой? Всё одно, толком никто ничего не читает, «голландки» да бани растапливают этими бумажками. Эх, дерёвня!

Мы с Толиком третий год, как вместе, хоть и дюже разные. До драк дело не доходит, хоть и повздорим иной раз, аж пыль столбом стоит! Мужик у меня отходчивый, не то, что я, три дня кряду могу рта не открыть. Любит меня, конечно, а как иначе? Деток только пока не рОдили, но, как говорит, свекровь, это дело не хитрое. Успеется!
Всё-то моя свекруха знает!
- Поживи, - говорит, - с моё, сношенька, мудрая станешь - как я.
Да не дай Бог стать такой, как свекровка! Скока есть в человеке изъянов – всё себе забрала. А тут ишшо история эта нехорошая приключилася… Аккурат накануне Нового года, тридцатого декабря…
Толик заранее ёлку из лесу домой припёр.
Я спросила:
- Куды таку махину здоровенную приволок? Макушка в потолок упирается, звезду-то чиплять некуда.
А Толик довольный лыбится:
- Вон кака красавица, пышнотелая, пышногрудая, прям как ты, Маруся!
И хвать меня за то место, где талия должна быть.

Ёлку мы нарядили, холодца наварили, самогона трёхлитровую банку с погребка достали. Думаю, справить Новый год нам за глаза хватит… Ах, да! Винегрет с «оливьешкой» сготовила, всё, как положено, чин по чину. И настроение как-то само собой образовалось – праздничное! Захотелось скорее за стол сесть, накрытый белой вязаной скатёркой с кистями, поднять запотевшую рюмочку, хрустнуть бочковым огурчиком… Тьфу! Аж с мысли сбилася…

И чего этой Тамарке в голову взбрендило согрешить накануне праздника? Тамарка – та ещё профура. От мужа налево сходить – всё равно, что картошку в мундирах сварить. И мужик у Тамарки не пьюшший, славный мужик, правда, малохольный маленько. На все Тамарки выходки глаза закрывает. Видать, Тамарка специально под себя такого мужа выбрала. Ох, и хитрая, бестия!
Вчера встретились с ней возле Сельсовета, Тамарка ласково спрашивает:
- Машуль, можно к тебе в гости напроситься?
- Приходи, коль охота. Тока после шести, когда с хозяйством управлюсь.
- Да я не одна прийти хочу...
- С мужиком?
- Ага! Тока не со своим, а с чужим.
- Как это – с чужим?
- Помнишь Витьку, он у нас агрономом работал, а потом в город подался?
- Ишшо б не помнить! Разве ж забудешь такое, как ты с ним все сеновалы и кусты пометила.
- Да! Шо было, то было, - Тамарка зарделась, как маков цвет.
- Машуль, Витёк тока на один день приедет, свидеться шибко хочет. По срочному делу, понимаешь?
- А чё тут непонятного? Тут много ума не надо, шоб понять.
- Вот за твою догадливость, Машка, я тебя и люблю!
Тамарка хотела меня приобнять, да я вовремя отстранилась.

- От меня-то чего хочешь?
- Можно мы с Витьком у тебя в хате встретимся, побалакаем.
- Ага, шас, размечталась! Не дай бог, кто проведает, стыда не оберёшься. А про Толика я вообще молчу.
- Да что ты, Маша, Толик не узнает! Утром он на ферму уйдёт, а ты – почту разносить. Не думай, нам много времени не надобно, всего часика полтора.
- Не проси, Тамарка. Ни в жисть!
Я уже развернулась, было, уйти.
- Фен тебе подарю, коли согласишься, - кликнула Тамарка.

У меня ноги сразу будто в землю вросли. Встала я, как вкопанная. Про фен давно мечтала, уже и отчаялась совсем.
- Не брешешь про фен?
- Не брешу! А в придачу твои любимые батончики куплю. Полкило.
Вот такая подлюка – эта Тамарка!
- Не полкило, а килограмм.
- Ладно, согласна я.

ТАМАРКА
Во дела! Витёк на днях с оказией передал, чтобы тридцатого декабря ждала в гости. Душа от радости аж в пятки ушла. Вот, думаю, где бы нам свидеться? Летом-то проще, везде – рай. Придётся к Машке на поклон идти. Хоть и не закадычные мы подружки, но всё-таки приятельницы с давних пор. Машка добрая, чай, не откажет. Вон, в городе, сказывают, на час можно с полюбовником квартиру снять. А у нас – никакой цивилизации до сих пор!.. Последний раз с Витьком встречусь – и баста! Грех это – на сторону от родного мужа бегать.
Машка, хоть и добрая, но сноровистая, как кобылка необъезженная.
Придётся фен задарить, а то не согласится. Жалко, конечно, такой подарок передаривать. Но ради милого дружка, как говорится, и серёжка из ушка… Знал бы ты, Витенька, на какие жертвы иду ради тебя! Чай, и ты не с пустыми руками явисся? И за что мне такое наказание? Эх, вот она, бабья доля…

ТОЛИК
Машка с утра сегодня какая-то странная, взвинченная. Спрашиваю, болит чего? Нет, говорит, всё нормально. Вот почту разнесу, говорит, овощи для салатов отварю, шоб завтра меньше канители было. А потом, говорит, пирог испеку, вместо торта. «Манник» называется. А сама куды-то в бок глядит. А у меня ведь чуйка хорошо работает! Вроде бы чего-то как-то не договаривает. Можа, на работе проблемы? В Правлении сегодня премию будут давать. Надо в Сельмаг заглянуть, подарочек Машке к празднику купить.
Вот тока не знаю, чулки новые купить или колбасу докторскую? А, можа, духи или конфеты батончики? Не-ее, лучше батончики и колбасу. Так надёжнее… Мать придёт, сеструха с мужем. Посидим по-семейному, по-тихому.
Фураж в коровник отвезу, в Правление заскочу – и домой!

СВЕКРУХА, ПОЛИНА ПЕТРОВНА
Ох, и несуразная жена моему Толику досталася! Праздник на носу, а она и в ус не дует. В избе не прибрано, дорожки во дворе не метёны. Вот я в её годы всё успевала, работа в руках аж горела! И чего мой Толик в этой Машке нашёл? Неповоротливая, как корова перед отёлом. Толик говорит – «кровь с молоком»… Не кровь с молоком, а амёба в натуральную величину. Ладно, пойду прогуляюсь до ихнего дома, гостинец отнесу – зельц, да баночку солёных помидор, да яблок мочёных. Заодно разузнаю, что у них, да как…

МАШКА
Мы с Тамаркой договорились, что ключ от хаты я оставлю под ведром, что подле крыльца стоит. И знак тайный придумали, как в кино про Штирлица, когда профессор Плейшнер герань на окошко ставил. Тока мы договорились: как только «деловой разговор» закончится, шоб Тамарка занавеску в кухне отодвинула…

Ой, чегой-то на душе как-то не спокойно! Волнуюсь вся на нет. Хоть бы Толик не узнал - убьёт насмерть! Ага, вижу… Вон Тамарка первая в хату прошмыгнула… А вон Витёк шкандыбает. Натуральный петух гамбургский! Вырядился, как на праздник. Шапка ондатровая, дублёнка… Эх, дура я, дура! И на кой мне этот фен сдался? Вся деревня без энтих фенов живёт, и ничего. Ладно, поздно назад оглоблями поворачивать, раньше надо было кумекать. Пора за этой, как её…Карус… карис… Тьфу, за газетами топать!

СВЕКРОВЬ, ПОЛИНА ПЕТРОВНА
- Ну, и морозяка сегодня с утра! Надо ль было ишшо одни гамаши надеть. Ежели Машка уже на работу ушла, оно и к лучшему. Ключ от дома у них завсегда под ведром лежит. Вся деревня про то знает. Новый год, конечно, хороший праздник, но с Рождеством не сравнится! Уж как певчие в храме запоют, колокола зазвонят – заслушаешься…

А это что такое? Следы подле дома от ботинок огроменные, не меньше сорок четвёртого размера! А то и сорок пятого… Совсем свежие следы, инеем ишшо не пришибло… Это кто ж с утра пожаловал в гости, пока хозяев дома нету? И главное, в один конец следы, до хаты. Может, к Толику сослуживец какой приехал?
Странно, изнутри на крючок закрылися… На кой ляд средь белого дня?
- Эй, откройте! Оглохли, что ли? Открывайте, говорю!
Тишина…
Стоп, Полина Петровна! Толик должОн на работе быть, а Машка, значицца… Ах ты, подлюка! Ах, ты негодница! Постель супружеска ишшо остыть не успела, а ты вона как! Машка, а ну отворяй подобру-поздорову! Не то дверь сейчас вышибу… Ага, чёрта с два вышибу! Толик у меня рукастый, на века делал.
Тишина…
Притаились, подлюки! Ничего, всё равно выведу вас на чистую воду.

ТОЛИК
- Мать, ты чего тут дебоширишь? Чего?.. Какие ещё полюбовники? И правда, следы от мужских ботинок… Не-ее, мать, это не мои! У меня, ты знаешь, сорок первый. Зимой, глянь, я всё больше в валенках да чёсанках…
Машка, а ну открывай по-хорошему!.. Не хочешь по-хорошему?
Убью-ю-уу!

МАШКА
Начальнице пришлось соврать, что живот сильно скрутило. Сказала, домой сбегаю – и мигом обратно. Ой, что-то и правда живот скрутило! По-настоящему. До дома бы успеть добежать… А это что за ерунда? Что за крик по околотку? Никак, Толик матюкается? Точно, Толик! И свекруха тут как тут… Ой, мамочки! Толик, не ломай дверь! Ну, конечно, я! Жена твоя, а не приведение! В доме кто? Почём я знаю! Можа, воры забрались… А вы, мама, помолчите! Вам, мама, слова не давали!.. Сама рот закрой! От такой слышу! Идите, мама, знаете, куда? Тьфу на вас с навозной кучи!
Толик, охолонись! Всё тебе сейчас объясню… Ну, да, дура! На фен позарилася… Здрасьте, Витя!.. А Тамарка где?

АВТОР
Глухой удар. Женские крики. Собачий лай. Визг. Снова удар.
- Потаскуха!
- Шоб ноги твоей в моём доме не было!
- Да я на один гектар с тобой с… не сяду!
- Отдавай мой фен!
- Ага, щас! А вот это видала? – Тамарка тычет кукишем прямо в Машкино лицо.
- Милиция!
- Заткнись!
- Я вот твоему мужику всё про тебя расскажу!
- Да и рассказывай, мне наплевать!
- Отпусти волосы, больна-аа!
- Толик, положи лопату! Не бери грех на душу!
- Руку сломал! Ей-богу, сломал!
- Помогите-е-е!

ЭПИЛОГ. МАШКА
Новый год мы справили хорошо!
Правда не у себя дома, а у Тамарки, она сама к нам припёрлась. Дескать, негоже со старыми обидами и грехами в Новый год вступать. Мы с Толиком дружно согласились.
Горе-любовник Витёк, после скандала, сразу в город укатил и боле мы его не видали. Скатертью дорожка! Новый год мы встретили душевно и спокойно, под бой курантов и торжественную речь Леонида Ильича Брежнева.
Весь вечер Толик, я и Тамарка чувствовали себя заговорщиками, всё время и перемаргивались и перемигивались. А то вдруг ни с того, ни с сего начинали хохотать!

На Тамаркином лисьем личике, под правым глазом, вылез огромный лиловый фингал. Мужу она сказала, что поскользнулась и упала на ровном месте. Муж, глядя в честные Тамаркины глаза, поверил.

А свекровка со мной не разговаривает до сих пор! Ну, ничё, скоро Старый Новый Год, авось, помиримся.
Толик, конечно, ещё психует – разве ж такое забудешь сразу? Я теперь мужа Отеллой зову (спектакль есть такой) а Толик злится.
Зато теперь у меня есть фен!
Вот верно умные люди говорят – «мечты на Новый год обязательно сбудутся!»
Правда. Не брешут. Проверено на себе.