КОСТЁР ДЛЯ ДВОИХ

В Анне борются два желания.
Первое: выключить будильник, встать с кровати и совершить задуманное. Второе: повернуться на бок и досматривать безмятежный летний сон. Дотянувшись до тумбочки и нащупав рукой «дребезжащего монстра», Аня всё-таки нажала на кнопку будильника и решительно встала с кровати. Пора будить мужа.
С Андреем они вместе не один десяток лет, и эти годы заплыва в одном судёнышке, под названием «семейная жизнь», многому их научили, но, в то же время, многого лишили. Притеревшись друг к другу, как две шестерёнки, они лишились главного – романтических отношений. Слаженный быт и семейная рутина доедали последние остатки лирики и сентиментальности с общего стола. Всё реже им хотелось совершать спонтанные, импульсивные поступки, всё реже восхищали совместные прогулки в парке. Всё чаще, в обществе друг друга, наваливалась зевота, а разговоры становились предсказуемы и обыденны.
Аня уже не помнит, кто из них, она или Андрей, стряхнув с повседневности остатки нафталина, воскресил в памяти это благополучно забытое слово «романтика». Впрочем, так ли это важно, кто именно? Они выудили это слово откуда-то с пыльных антресолей памяти, долго примеряли на себя так-и-сяк, пытаясь вспомнить, что это за диковина такая? А когда вспомнили, решили честно посмотреть в глаза правде и попытаться что-то в семейной жизни изменить. Скорее, даже не изменить, а реанимировать те чувства, что тлели не погасшими угольками где-то в потаённых уголках души. Нужно только немного подуть на угольки – и разгорится пламя!
Перед обоими стояла непростая задача – вернуть себя прежних, хотя бы на какое-то время…

- Андрей, выключи чайник, кипит же!
- Аня, ну сколько можно копаться? Я уже весь вспотел.
- А где мои ключи?
- А где мои носки?
И так – изо дня в день, из года – в год…
Где же он, тот самый момент, когда лирика жизни утекла между пальцев, словно песок? Или романтика – это привилегия молодости? Неужели ничего поправить нельзя? Да и нужна ли эта романтика? Жили ведь без неё десятки лет, и ещё столько же могут прожить.

- Не сори!
- Не стукай дверью!
- Выключи свет в ванной!
- Не кричи на меня!
- Ты сам первый начал!
А как же красиво у них всё начиналось! Свидания при луне, стихи, нежно сплетённые руки… Сын давно вырос и уехал в даль далёкую, и настало для Ани и Андрея время «пожить для себя». А как это – для себя?.. Можно подумать, раньше они жили для кого-то!

Аня выглянула в окно – соседские крыши поблёскивали на солнце так, точно их облили подсолнечным маслом. Сухой июльский воздух казался недвижимым. На высоком небе – ни облачка.
- И что мы с Андреем удумали?
Аню взяли сомнения, хорошая ли идея пришла им с мужем в голову? Наверное, так чувствуют себя пловцы перед прыжком в ледяную воду. Она взглянула на своё отражение в зеркале и подмигнула:
- Не дрейфь, Анька, всё будет хорошо!
Отражение улыбнулось в ответ сероглазой, с короткой, под мальчика, стрижкой, рано располневшей женщине. Аня с минуту постояла в задумчивости над раскрытой хозяйственной сумкой:
- Ой, чуть соль не забыла!
И хотя Андрей велел взять только самое необходимое, сумка получилась довольно увесистой. А палатку муж сказал, упакует в гараже… Что-то он долго там возится! Аня снова выглянула в окно и обомлела: вместо «Калины» Андрей выкатил во двор слегка помятый, видавший многое на своём веку, мотоцикл «Минск»! Заприметив жену в окне, он призывно махнул ей рукой и похлопал по кожаному сиденью двухколёсного друга – «поехали!»
- Совсем с ума спятил! – разозлилась Анна, - у самого радикулит, артрит, а всё ещё хорохорится.
От прежнего Андрея, которого Аня когда-то выбрала из всех поклонников, увивавшихся за симпатичной девушкой, мало что осталось. Тёмно-каштановые, от природы вьющиеся волосы, заметно поредели и поседели. Взгляд карих глаз, обозначившихся морщинками, потускнел, а спереди явно обозначился пивной живот.
- Не хватало ещё на этой колымаге по кочкам трястись.
Анна накинула кофту и, ругая себя и мужа за дурацкую авантюру, с силой захлопнула дверь квартиры.

Когда-то, в молодости, Анна любила кататься на велосипеде. Она прекрасно помнит это чувство свободы, независимости и полёта! И чем быстрее крутились колёса велосипеда, тем сильнее становились эти чувства. Чуть позже велосипед сменит мотоцикл, а мотоцикл – машина. Казалось бы, комфорт и надёжность – неоспоримые качества автомобиля! Но иногда Аня с тоской вспоминала бывших своих двухколёсных друзей по путешествиям. Увы, всё осталось там, в далёкой молодости…
Когда Аня вышла во двор, с её губ слетело совсем не то, о чём она только что думала.
- Андрей, ну что тебе взбрендило? А вдруг сломаемся посреди дороги?
- Не бойся, садись, - Андрею не понравился тон жены, но он сдержался.
Если бы Аня знала, как тщательно он готовил мотоцикл к путешествию, чтобы сделать жене сюрприз!
- Тёплые вещи взяла?
- Взяла.
- А бидон не забыла?
- Не забыла. Поехали уже!
Андрей закрепил на багажнике сумку с вещами, палатку, проверил крепёж – он всё привык делать основательно.
Но Аня, усаживаясь позади мужа, вдруг оробела. Неприятный холодок пробежал между лопаток. Она огляделась по сторонам – не видит ли кто из соседей эту живописную картину? Скажут ещё, что тётка умом тронулась! К счастью, улица оказалась пуста. Женщина с облегчением вздохнула. Сколько Аня помнит, она всегда зависела от мнения окружающих:
- Насколько хорошо я выгляжу? Вкусно ли накормила гостей? Достаточно ли компетентна в рабочих вопросах? И вообще – «что скажут люди»?
И только сейчас, оказавшись у черты пенсионного возраста, она поняла, что её жизнь, по большому счёту, кроме неё самой, никому не нужна и не интересна. И в тех рамках, в которые себя загнала, ей давно неуютно и тесно.
Анна вдруг мгновенно оглохла! Мотор мотоцикла взревел так, что с непривычки заложило уши. Муж ещё раз нажал на педаль газа:
- Держись крепче!
Аня неожиданно вспомнила, как много лет назад точно также, до хруста в побелевших пальцах, вцеплялась в куртку Андрея. У неё на мгновение перехватило дух, и неожиданно для себя она рассмеялась. «Минск», подняв с обочины сухую серую взвесь, вылетел на асфальт. Ветерок, до сей поры дремавший где-то в ветвях соседней берёзы, с силой ударил в лицо.
- Ма-амочки, хорошо-то как!
Её тело внезапно вспомнило всё: и вибрации мотора, и запах выхлопной трубы, и шум в ушах от ветра, и горький запах полыни, доносившийся с полей, и аромат берёзового леса. Анне захотелось кричать и петь во весь голос, не думая в этот момент о том, что скажут окружающие. Но она сдержалась…

Асфальт вскоре закончился, и они вылетели на хорошо наезженную грунтовую дорогу. И хотя Андрей был опытным водителем, иногда всё-таки попадал колёсами в небольшие ямы и ухабины. И тогда Анну подкидывало на сиденье, но она этого почему-то не замечала.
- Андрей-ей-ей! – прокричала она мужу. – Куда мы едем?
- Узнаешь!
Они миновали небольшой бор, пересекли поле с золотящимися на солнце колосьями пшеницы. Дорога постепенно пошла под гору. Вскоре, между редкими придорожными кустами шиповника и молодыми берёзками, заблестела вода. Аня вдруг вспомнила, что в этом пруду, когда сын был ещё подростком, они купались в последний раз. И почему они с Андреем на многие годы, забыли про это место? Неужели здесь хуже, чем в городском «Аквапарке», куда они изредка выбирались, чтобы поплавать?
Андрей нажал на тормоз и мотор, недовольно рыкнув пару раз, окончательно заглох. Аня сошла на землю и огляделась. Пологий берег порос купавницей, земляникой и какими-то мелкими синими цветочками. Слева – довольно высокая плотина, справа – густая непролазная урема. Неожиданно в глухих дебрях уремы встревоженно крикнула какая-то птица и, поднявшись на крыло, устремилась к ближайшему лесу.
- Хищник, - Андрей проводил птицу восхищённым взглядом.
И добавил:
- Не подвёл нас старый коняка, молодец!
Он с любовью похлопал мотоцикл по ещё не остывшему баку.
- А я боялась…
- Ну, и зря! Ты думаешь, я бы вот так, с бухты-барахты поехал?
Анне отчего-то стало стыдно за недоверие, оказанное мужу.
- Вот, на этом ровном месте и разобьём палатку.
Андрей деловито потоптался на месте, раздвигая ногами густую изумрудную траву.
- Смотри, Ань! – он махнул рукой в сторону невысоких молодых ёлочек, нестройными рядами спускавшимися к пруду. Аня, защищаясь от ярких солнечных лучей, приложила к глазам козырьком сложенную ладонь:
- А что там?
- Бери бидончик и ступай. Там должна быть ягода.
- Думаешь?
- Уверен!
- А ты что будешь делать?
- Я пока палатку поставлю, а как жара немного спадёт, рыбачить пойду. Зря, что ли, я спиннинг взял?

Аня окончательно потеряла счёт времени…
Местами ягода оказалась такой крупной - чуть ли не размером с клубнику! Наполнить бидон до краёв не представлялось сложным, но Аня не спешила. Разве позволительно спешить тогда, когда душа с Природой – в единении и млеет от восторга?! Она медленно бродила от поляны к поляне, как естествоиспытатель, примечая каждую травинку, каждый цветочек. Она заметила, что самая крупная земляника растёт там, где раскинулся цветущий клевер. Стоило ей сделать шаг, как из-под ноги, встревоженные присутствием человека, врассыпную разлетались кузнечики, яркокрылые бабочки и суетливые осы. От нагретой на солнце земли исходил невероятный аромат цветущих трав, зрелой ягоды, знойного ветра и летнего дождя… Аня опустилась на колени, подняла голову к синеющим небесам и прошептала:
- Господи, мне давно не было так хорошо! Благодарю Тебя за эту красоту, за счастье всё это видеть и ощущать!
Она ещё долго шептала сокровенные слова, чувствуя – Бог слышит её исповедь! Здесь, вдали от суеты и праздности, её душа словно бы прошла омовение. Ей хотелось и плакать, и смеяться одновременно! Она ощущала необыкновенное родство и с этой жёлтой ромашкой, похожей на маленькое солнышко, и маленьким муравьём, ползущим по стеблю цветка, и даже с тем сухим кустарником, одиноко торчащим на пригорке. Она словно бы прозрела в этот момент: как же гармонична и прекрасна на самом деле жизнь! И как в ней всё мудро устроено и взаимосвязано… Раскинув руки, она, как в детстве, упала в траву, и долго не могла найти в себе сил, чтобы подняться и уйти. Уйти от себя, которой была в этот момент – настоящей! Она не заметила, как солнце медленно покатилось за ближайший бор, окрасив макушки сосен малиново-алым цветом.
Жара заметно спала. Андрей, за время её отсутствия, успел установить палатку и даже натаскать сухостоя для будущего костра. Она поставила перед мужем бидон, до краёв наполненный красной спелой ягодой.
- Ароматище-то какой! – восхитился Андрей и потянулся к ягоде.
Аня шутливо шлёпнула его по руке и протянула ягодный «букет», который прятала за спиной.
- Это тебе!
Ягодные кисточки оказались увешаны отборной, крупной земляникой.
Андрей бережно взял подарок, надкусил первую ягоду.
- Ты знаешь, я сейчас себя ребёнком почувствовал. Мне отец в детстве тоже так ягоды из леса приносил.
Его взгляд затуманился воспоминаниями.
- Ань, ты иди пока в палатку, отдохни. А я пойду местечко себе для рыбалки присмотрю.
И он медленно побрёл вдоль берега…

Откинув полог палатки, Аня любовалась закатом. Последние лучи уходящего солнца покрыли гладь пруда множеством золотых чешуек. Лягушачий хор, подвластный невидимому дирижёру, постепенно стих. В близлежащей роще «угукнул» то ли филин, то ли сова. От воды ощутимо потянуло свежестью и прохладой. Из-за невысокого холма показался тонкий бледный месяц. Говорить особо не хотелось. Каждое слово сейчас казалось лишним и ненужным, в этом совершенном, готовящемся встретить ночь, огромном мире. За годы совместной жизни с Андреем они сказали друг другу много разных слов – добрых и обидных, важных и ничего не значащих. И всё-таки жаль, что не научились до сих пор искусству молчания! Не того, выматывающего молчания, в виде наказания. А молчания, исцеляющего душу и несущего особый смысл – умение понимать друг друга без слов…

Пламя горячим ветром обдувало её лицо. Жёлтые искры костра, будто рой насекомых, устремлялся в небо и таял в вышине. Огонь говорил с ними на своём, непонятном для человеческого уха, языке. Дрова потрескивали, похрустывали, языки пламени шипели, извиваясь, точно змеи.
- Почти, как человеческая жизнь, - задумчиво сказал Андрей, и в его тёмных глазах отразилось пламя.
- Что ты имеешь ввиду?
- Я про костёр. Сначала – яркое пламя. Потом – угли. А потом – зола. И золу когда-нибудь развеет ветер, и не останется ровным счётом ничего. Вот так же и человеческая жизнь.
- Как точно подмечено! Андрей, я давно хочу тебе сказать… Что бы ни ждало нас ТАМ… В общем, ты самый близкий мне человек!
- И ты для меня, - он приобнял жену за плечи. - А если иногда срываюсь на тебя, то это не со зла. Ну, такой вот я - вспыльчивый!
Аня мягко улыбнулась:
- Я уже привыкла, Андрей, а по молодости тяжело было. Да ладно, я тоже – не Пастила Зефировна!
- Это что получается? Что привычка – не так уж и плохо?
- Получается, так. Как думаешь, картошка уже испеклась? Кушать сильно хочется!
- Не знаю, сейчас одну выкачу, проверим.
Обжигаясь и дуя на пальцы, они снимали обуглившуюся картофельную кожуру, а после, присыпав крупной солью, отправляли дымящиеся кусочки в рот.
- Ой, совсем забыла! – Аня полезла в сумку. – Я же бутылочку «беленькой» взяла.
- Ты же сказала, что до твоего Дня рождения – «ни-ни»!
- Ой, да ладно тебе. Наливай!
Они не заметили, как густая чёрно-синяя ночь вплотную подошла к их палатке и бережно накрыла звёздным пологом. Спать совсем не хотелось! Хотелось сидеть вот так, крепко обнявшись, чувствовать дыхание друг друга и молчать о главном. И ощущать близость не столько телом, сколько душой.

- Андрей, как ты это хорошо придумал!
- Тебе правда хорошо?
- Очень! – Аня прижалась к мужу так же крепко, как когда-то в молодости.
- А мы ведь с тобой ещё – о-го-го! – Андрей наклонился и поцеловал жену в губы.
- У меня почему-то ноги замёрзли, а на душе – тепло-тепло! – тихо рассмеялась Аня.
- Сейчас мы твои ножки согреем… Ань, а помнишь, как мы шалили в молодости?!
- Ещё бы не помнить!
- А помнишь, как ты приезжала ко мне, когда я был в командировке, и мы с тобой сутки не вылезали из кровати – так соскучились!
- Ой, да ну тебя!
- Ладно, молчу!
- Да я не об этом. Обещай мне знаешь, что? Что мы сюда будем приезжать.
- Обещаю… Нет, клянусь!
Когда костёр погас, они впервые за последние несколько лет засыпали не повернувшись друг к другу спиной, а крепко обнявшись.
- Как думаешь, - зевая, прошептала Аня, - мы ведь не случайно с тобой встретились? И всё, что с нами было в жизни, было не зря?
Андрей промолчал, и только крепче обнял жену.
И лишь звёзды, невольные свидетели человеческих судеб, наверняка знали ответ на этот вопрос.